Фальшивая нота

– Так вот, – не дослушала Люся. – Постарайся не шуметь и не буди меня, пожалуйста. У меня завтра тяжелый день, – ледяным голосом попросила она, хотя ни на съемку, ни в школу ей завтра идти не надо было. В это воскресенье они с Женей собирались отправиться в Крылатское – кататься на санках. Но какие уж теперь могут быть санки после того, что произошло?

– Конечно, – отозвалась после паузы Елена Юрьевна. – Люсь, а почему ты разговариваешь со мной таким странным голосом? У тебя там ничего не случилось?

– Ничего у меня не случилось. Все. Я устала и ложусь спать. – Черепашке показалось, что мама хочет сказать что-то еще, но в следующий миг ее пальцы нажали отбой.

В эту ночь Люсе так и не удалось уснуть. Она слышала, как тихонько хлопнула входная дверь, и, поднеся будильник к окну, увидела, что стрелки показывают без пяти два.

«Интересно, на чем она добиралась? – подумала Черепашка так, словно речь шла не о ее родной маме, а о каком-то совершенно постороннем человеке. Она вскочила, на носочках приблизилась к двери, прислушалась. Больше всего Люся боялась, что Лелик приведет «этого хмыря» с собой. Но, похоже, ее опасения оказались напрасными. Мама вернулась домой одна. Люся слышала, как тихонько скрипнула дверь ванной комнаты, зашумела в кране вода. Вздохнув с облегчением, Черепашка вернулась на свой диванчик. – Жених-то, наверное, богатенький Буратино, если может себе позволить ночное такси!» – со злостью подумала Люся, залезая под плед. Вместо того чтобы как-то переключиться, заставить себя подумать на другую тему, Черепашка с того самого момента, как положила трубку, только тем и занималась, что распаляла, накручивала себя, рисуя в воображении картины, одна страшнее другой. Она представляла, как этот «неизвестно кто», он же «хмырь болотный» – самоуверенный и хамоватый – поселится в их квартире, начнет у них в доме устанавливать свои порядки, выгонит Люсю из ее комнаты и сам в ней поселится. В ее воображении этот человек был толстым, с черной бородой и усами и говорил почему-то писклявым, противным голосом. Больше всего он походил на Карабаса Барабаса из старого фильма про Буратино. Только у того голос, кажется, был низким, страшным и грубым. В этих болезненных фантазиях мама виделась Люсе растерянной, беспомощной и жалкой. Со слезами на глазах она умоляла Черепашку простить ее, шептала, с опаской озираясь на дверь, за которой возлежал на Люсином маленьком диванчике «ужасный бородач»: «Доченька, не покидай меня, останься! Он же меня убьет!» А Люся, стоя в прихожей с огромным черным чемоданом в руках, отвечала сухо и презрительно: «Привела в дом неизвестно кого, вот и живи с ним теперь, а меня оставь, пожалуйста, в покое». И так живо представляла себе Черепашка все эти кошмары, что даже слезы на глазах наворачивались от жалости к себе. При этом никакой жалости или хотя бы сочувствия к маме она не ощущала. Черепашка плакала, чувствуя себя бесконечно одинокой, всеми покинутой и ненужной даже собственной матери. И когда Люся услышала, как щелкнул выключатель в большой комнате и мама открыла постельную тумбочку, ей стоило невероятных усилий сдержать себя, чтобы не выскочить из комнаты и не высказать ей все, что Люся о ней думает. Заснула Черепашка уже под утро.

6

– Люся! Люсь! – склонилась над спящей дочерью Елена Юрьевна. Она легонько потрясла ее за плечо: – Женя звонит. Держи! Он уже второй раз звонит! – Мама протянула Люсе трубку радиотелефона.

– Алло, – хрипловатым, еще не проснувшимся голосом отозвалась Черепашка.

Елена Юрьевна деликатно вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.

– Люсь, ты как? – Его голос звучал виновато и робко.

– Нормально. – Черепашка тряхнула головой, сбрасывая с себя остатки сна. За одно мгновение в памяти пронеслись все события вчерашнего вечера.

– Спишь? – Женя явно ощущал неловкость и даже не пытался этого скрыть.

– Проснулась уже.

– Ну мы поедем в Крылатское-то?

– Втроем? – брякнула вдруг Черепашка и сама себе удивилась.

Последовала пауза. Видимо, Женя тоже не ожидал от нее такой резкости.

– Люсь, нам необходимо встретиться, – наконец произнес он, и девушка почувствовала, с каким трудом далась ему эта фраза.

– Ну хорошо, давай встретимся, – подчеркнуто безразличным тоном согласилась Люся. – Только, если можно, без санок. Что-то у меня нет сегодня настроения по горам летать.

Женя не стал ни спорить, ни уговаривать ее. Они условились встретиться через полтора часа возле метро «Фрунзенская». И хотя Женя жил совсем в другом районе Москвы, он даже не заикнулся о том, чтобы перенести место встречи.

Отказавшись от завтрака, Черепашка вела себя так, будто находилась в квартире одна. Она подчеркнуто не замечала присутствия мамы, на все ее вопросы отвечая холодным молчанием. А Елена Юрьевна, видя, что дочь куда-то собирается, решила отложить важный разговор на вечер. И хотя ей было до слез обидно ощущать отчуждение дочери, женщина изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Никакой вины перед Люсей она, конечно, не чувствовала.