Фальшивая свадьба (СИ)

Казалось бы, ничего особенного — да, красивая нежная девушка. Милая. Открытая. Но есть в ней какая-то магия, сработавшая именно на мне. Такая, что я словно дракон готов чахнуть над своим сокровищем — запереть дома и никуда не выпускать.

Осторожно провожу по ее изящному плечику.

Сейчас, когда страх за нее немного отпустил, на первый план выходит несколько иные желания и инстинкты.

Ива словно чувствует это, вдыхает глубже и сонно моргает.

— Ян?

— С утра вроде был им, — посмеиваюсь, балдея от того, какая она сейчас.

— А Макс?

— Ушел по делам. Или у тебя теперь к нему романтический интерес? — шучу, пытаясь разрядить напряжение, которое неизбежно появляется во взгляде любимой девушки.

— А ты не уйдешь больше?

— Даже не надейся.

На ее лице появляется робкая улыбка, но так же быстро гаснет. А следом прилетает вопрос:

— Это правда, что ты подставил моего отца?

33 Ива

Когда пришла в себя и рядом увидела Макса, а не Яна, сильно перепугалась. Подорвалась бежать, но Серебряков-младший практически силой уложил обратно и лишь после этого, обозвав ненормальной, объяснил, что происходит за дверями спальни.

В голове не укладывалось случившееся. Папа сделал все, чтобы его профессия и работа были для меня чем-то далеким. Единственный раз, когда я столкнулась с ее последствиями — смерть мамы.

Теперь же фактически при мне застрелили человека. А я, страшно сказать, не испытывала по этому поводу никаких сожалений.

Ощущение холодного металла у виска все еще было живо.

То ли стресс так сказался, то ли Макс что-то подсыпал мне в воду, которую принес — я снова засыпаю.

А вот новое пробуждение происходит уже куда более спокойно — под внимательным взглядом Яна.

Я не сразу вспоминаю, что случилось, сначала просто наслаждаюсь тем, что Ян не собирается уходить.

Ровно до момента, пока в памяти не всплывают слова Алисы о моем отце.

Я жду, что он заверит меня в том, что все это ерунда и больное воображение его покойной жены.

Однако Серебряков молчит, хмурится, хотя взгляда не отводит. Затем тяжело вздыхает и ложится со мной рядом.

— Боюсь, что доля правды в этом есть, — наконец, произносит он.

Мне хочется зажать уши и ничего не слушать. Я не успеваю подстраиваться под обстоятельства, не успеваю отстраивать свой домик после разрушительных ураганов судьбы.

Я просто хочу спокойствия. Поэтому сейчас малодушно прячусь, не желая ничего узнавать. Пусть это все останется там, где-то далеко.

Но часть меня ясно понимает, что идти дальше со скелетами в шкафу — плохая затея.

— Скажем так, мне и правда нужно было оказаться как можно ближе к Дмитрию — на меня вышли некоторые люди и, пригрозив определенными вещами, потребовали одну услугу. У твоего отца был доступ к сведениям, которые им были нужны.

— Тебе угрожали? — горло перехватывает спазмом. Сегодня я понимаю эти слова совершенно иначе. Раньше это были страшные слова, но за ними не стояло физических ощущений. Теперь все иначе.

— Они думали, что да, — уклончиво отвечает Ян. — Твой отец перешел дорогу продажным депутатам своим неуемным желанием сделать по-своему. Его предупреждали, но он не послушал. Как итог — его заказали слить.

— Почему не устранить? — сама не верю, что это спрашиваю. — Это ведь куда проще.

Озвучиваю очевидное, а у самой мороз по коже. Пусть я злюсь на него, но он мой отец. И я не хочу, чтобы его не стало в этом мире.

— По многим причинам — дослужившись до такой должности, генерал Савицкий тоже оброс связями. Лучшим решением была бы его отставка. Для этого наняли одного из тех, у кого были личные счеты к твоему отцу. Вот он и подошел к заказу творчески.

— Получается, наша с тобой встреча в клубе и все, что после… Все это просто чей-то план?

Чувствую, как напрягается Серебряков. Отстраняется от меня, поднимается с постели и отходит к окну. Он так долго молчит, что я уже не верю в продолжение разговора. А сама просто не знаю, что еще спросить. Все слова кажутся недостаточно четкими как будто.

— Я знал о том, что для тебя готовится провокация. Знал даже, кто примерно окажется в той комнате с тобой. Не уверен, что дело было только в шантаже твоего отца. Подозреваю, затеявший все это хотел унизить генерала, уязвить и запачкать единственную его ценность — тебя.

— Я совсем запуталась, Ян. Не понимаю. Ты помог мне или… Нет?

Он резко оборачивается, смотрит на меня так пронзительно, как ни разу до этого. В этот момент пространство между нами накаляется, и я каждой клеточкой чувствую, насколько решающий сейчас момент. Словно вот-вот мне предстоит сделать самый важный выбор в жизни.