Фальшивая убийца

Тьфу! Да не изменилось в нем ничего! Вышибала дернул бровью, указывая направление к бюро пропусков, и снова заскучал. Фальшивые шиншиллы даже на подозреваемых в терроризме не тянут. Максимум – в чертог всеми правдами и неправдами пробралась очередная просительница от лица сиротского приюта.

Я отошла в сторонку, встала за спиной вышибалы и, почувствовав на себе взгляд второго охранника, застывшего у конторки, полезла в сумочку за паспортом.

Двери лифта за турникетом в охраняемом периметре разъехались, и в холл вышла невысокая худощавая дама с короткой прической на волосах платинового цвета.

Вяземская. Не узнать ее было невозможно. Готовясь к встрече, я изучила всю доступную по Интернету информацию об одной из самых богатых женщин ледяного города. (Список вопросов не просто набросала, вызубрила основные даты и числа, что было не лишним после памятного скандала с «розовой кофточкой», умудрившейся пересчитать все шлягеры звезды.)

Вяземская стремительно зашагала к турникету, я засуетилась – забросила сумку на плечо, потом полезла за ней вновь, разыскивая блокнот и диктофон, – вышибала (с оценочными способностями приемщика из скупки) оглянулся и показал лицом, что ему очень не нравятся мои манипуляции с сумкой. Кажется, заподозрил-таки во мне террористку, подгадавшую выход персоны из лифта и ловко не дошедшую до турникета с металлоискателем. Теперь он подозревал, что я собираюсь взорваться в холле храма Золотого Тельца…

Я подняла вверх ладонь с зажатым диктофоном – мол, понимаю, понимаю, протокол не нарушу – и двинулась наперерез Вяземской.

Но раньше меня Ирину Владимировну перехватил кривоногий коротышка с манерами коробейника, выскочивший из недр святилища с кожаной папкой под мышкой. Он липко оплел пальцами локоть Вяземской и шустро зашевелил губами.

Вяземская нахмурилась, замедлила шаг и, пройдя арку металлоискателя, остановилась у стойки охраны, внимая шепоту лукавого коробейника.

Мне ничего не оставалось, как встать чуть сбоку от парочки и слегка перегородить дорогу, стараясь поймать взгляд невысокой хмурой дамы. Напомнить о себе и об условленном свидании, которое выбила для меня – в качестве отступного – Бармалеева мама. Когда-то давно она училась вместе с личным секретарем Ирины Владимировны и теперь впервые обратилась к старой приятельнице с просьбой: устроить протеже-журналистке интервью с леди-боссом.

«После этого интервью тебя возьмут в любую газету, – пряча недовольные глаза, пророчила Татьяна Васильевна. – Журналистов к Вяземской на пушечный выстрел не подпускают, она вашего брата не жалует, так что карт-бланш я тебе обеспечу».

«Остальное не моя забота», – читалось в тех же глазах.

За это интервью я готова была заложить душу в ломбард. (Поскольку других ценностей не осталось.) И потому взятку в виде двух тысяч долларов приняла уже без всякого намека на брезгливость. Татьяна Васильевна откупалась от неугодной подруги сына и деньги мне буквально впихивала. «Снимешь квартиру… или комнату – отстанешь от моего сына, читалось в подстрочнике. – Если сумеешь понравиться Вяземской, Томочка договорится с ней о фотосессии в ее доме, или как там это у вас называется… В общем, вперед. Дерзай».

И выставила меня за порог Васиного дома.

Бармалей отвез меня с чемоданом до дома моей троюродной сестры, жившей в коммуналке с двумя детьми и мужем, попытался уговорить на гостиницу или возвращение к нему после отъ езда мамы… но я стояла твердо. Взяток в виде интервью у самой закрытой женщины города за просто так не раздают. Условия негласного договора – мой сын в обмен на бизнес-леди – я собиралась выполнить.

Вяземская недовольно собирала брови к переносице, коротышка лопотал все быстрее и вкрадчивее, я переминалась с ноги на ногу и никак не могла расставить приоритеты в должном порядке. Быть терпеливой или наглой? Брать бастион нахрапом или уходить в осаду? Получать пропуск, подниматься наверх к приемной Вяземской и выслушивать очевидный ответ: «Ирина Владимировна занята, интервью переносится на другое время» – или попытаться самолично напомнить о нем Ирине Владимировне?

Решить я так и не успела. Ирина Владимировна, устав, видимо, от гипнотического лопотания кривоногого субъекта, метнула взгляд в сторону и встретилась со мной глазами.

Я вытянула мордочку, приоткрыла рот в немой мольбе, и Вяземская рассеянно кивнула, скорее всего перепутав интервьюера с кем-то из персонала.

– Да, да, Родион Константинович, да, да, – отступая к двери, проговорила дама. – Я все поняла… До завтра. – И, сделав шаг к выходу, бросила: – Вы ко мне?

– Да! – звонко, с некоторой першинкой, выкрикнула я, и Вяземская поморщилась. – С вами договаривались… – уже тихо и неловко залепетала я, остановленная недовольным взглядом. – Я Алиса Ковалева…

– Да, да, я помню, – рассеянно кивнула Вяземская. – Алиса… Ковалева, говорите?

– Да.

– Поехали, Алиса, – сказала Ирина Владимировна и, запахивая на ходу шубку из белоснежной стриженой норки, устремилась к выходу. – Поговорим в дороге, я опаздываю.