Фальшивая война (СИ)

- Вообще мы в Хогсмид собираемся пропустить по стаканчику в чисто мужской компании, – не повел бровью Блейз. – Ты с нами? Или будешь тут вместе с девчонками красоту наводить?

Драко пропустил мимо ушей подколку. В самом деле, надо как-то провести эти часы до вечера. С Грейнджер они встретятся уже в кабинете Дамблдора, за час до бала. А до тех пор… Драко уже не мог вспомнить, чем он занимался по выходным раньше, до всего этого. Домашние задания? Хогсмид? Квиддич?..

Идти в деревню совершенно не хотелось. Малфой прекрасно знал, как это будет – как это всегда бывает. Они напьются, будут обсуждать квиддич, какие-то дурацкие дела, девчонок… Он поморщился. В день своей свадьбы слушать нетрезвые пошлые разговоры о том, кто кого трахает или собирается трахнуть, совершенно не хотелось.

- Нет, Забини. Сегодня без меня, – отказался он. – Я пойду полетаю.

Тренировки сегодня не было, но летать Малфой любил больше всего на свете. Полет… он дарил чувство свободы, легкости, иллюзию всемогущества. Там, в воздухе, ему казалось, что он способен на все, сможет сделать все, что захочет, а главное – он волен делать то, что хочет!.. Иллюзии развеивались, как только его ноги опускались на траву, но чувство легкости и чего-то искрящегося, похожего на… счастье?.. оставалось с ним еще на несколько часов.

То, что нужно.

Душ, завтрак, метла.

А потом… потом его будет ждать Она.

День пролетел незаметно.

Гермиона долго и задумчиво завтракала, потом часа два лежала в горячей ванне, растворяясь в клубах ароматной пены, потом долго перебирала драгоценности из фамильной шкатулки, выбирая что-то подходящее случаю… Её наряд уже лежал разложенный на кровати и, казалось, ждал, когда его, наконец, наденут.

Чувствуя нарастающую дрожь внутри, Гермиона перекусила, понимая, что сегодня больше кусок в горло не полезет.

Пора.

Тонкое кружево белья обнимает бедра. Легко, невесомо, неощутимо.

Взмах палочки. Спутанные кудри разливаются по плечам золотистым атласом.

Еще взмах – поднимаются вверх, сплетаются сложным рисунком, ложатся в узор на затылке.

Кисти порхают вокруг, едва касаясь. Они не рисуют, они проявляют. Четкие брови. Густые ресницы. Карие, карие, карие глаза. Высокие скулы. Алые губы. Кукла. На нее смотрит фарфоровая кукла. Кто ты? Почему за стеклом?..

Тяжелый шелк платья обвивает тело. Крепко хватает за плечи, нежно скользит по груди, туго сжимает талию, бесстыдно обхватывает бедра, льется водопадом к ее ногам.

Подвязка скользит вверх по ноге. Тонкая щиколотка. Изящная лодыжка. Точеная голень. Острое колено. Выше, выше, туда, где нельзя. Где никто не увидит, никто не узнает.

Туфли. Острая шпилька, дерзкий изгиб алой подошвы. Только треугольные носки выглядывают из-под края платья. Выше, выше. Теперь ты еще выше.

Камни. Тяжелые камни, бриллиантовый блеск, хрупкое запястье под рукавом. Мочки нежных ушей, но вовсе не тянет. Кольцо обхватывает тонкий палец. Тяжелое, закрывает его больше, чем наполовину. Не та рука, не тот палец.

Палочка на бедро.

Кинжал в волосах.

Клатч.

Контракт.

Вдох.

Выдох.

Готова.

Малфой вернулся в подземелье Слизерина только к обеду. Тело гудело от усталости, а в голове было легко и пусто.

Пять часов.

Неторопливо принял душ, переоделся и пошел в Большой зал на обед. После часов, проведенных на морозе, аппетит был просто зверским, а в Большом зале было немноголюдно, и никто его не отвлекал пустой болтовней.

Четыре часа.

Заняться было все еще нечем. Медленно и неторопливо он шел в гостиную Слизерина, перебирая невеселые мысли в голове. Мерлин, любой, кто вышла бы за него, Малфой мог дать все. Положение, фамилию, принадлежность к древнему роду и высшей аристократии, деньги, драгоценности… все, чего душа пожелает. Любой. Но не ЕЙ. Ей не нужна его фамилия – она будет скрывать её, как самый страшный секрет. Не нужно было высшее общество – она избегала его, как огня. И деньги вместе со всем тем, что они могут дать – тоже не нужны, она ясно и четко дала это понять двумя строками на пергаменте договора. Он не мог ей дать ровным счетом ничего, кроме самого себя – слабого, беспомощного, зависимого. Особенно по сравнению с ней. Он не достоин её, и все же она выходит за него. Не то чтобы у нее был выбор, делать это или нет. Но у нее был выбор, как это сделать – и она сделала. Выбрала его, Малфоя. По-настоящему. Почему?..

Он сам не заметил, как дошел до пустой слизеринской гостиной и теперь сидел, пялясь на огонь в камине, как будто тот мог ответить на все его вопросы. Но огонь молчал.

Три часа.

Постепенно гостиная стала наполняться голосами. Вернулись парни из Хогсмида, уже слегка навеселе после сливочного пива и, конечно, протащив мимо Филча огневиски. Малфой молча принял из рук Блейза стакан – для вида, пить сегодня он не собирался. Обычный треп, тупые шутки, сальные разговоры. Все лучше, чем раз за разом простреливать себе висок мыслями, гоняя их по кругу.

Два часа.

Рядом с ним на диван опустился Блейз. Весьма кстати.

- Малфой, что, блядь, с тобой происходит? – негромко, так, чтобы слышали только они, спросил Забини.