Фальшивая война (СИ)

Она поднимает ногу. Другую. Туфли полетели вслед за платьем, и её голова сразу опустилась, теперь доставая ему едва ли до подбородка. Маленькая. Хрупкая. Как фарфоровая статуэтка. Он окидывает ее взглядом. Ласкает, и она чувствует эти ласки, которые он дарит ей, даже не прикасаясь. Облако волос до талии. Темные капли сосков на небольших полушариях груди. Узкая полоска кружева на бедрах, и такая же – на правом бедре. Он знал, какая она наощупь. Она уже была в его руках, изгибалась в них, сгорала в них. И все же сейчас он как будто видит её впервые. Невыносимо. Она невыносимо прекрасна.

Он подхватывает её на руки, сажая себе на бедра, а она обвивает ногами его тело, прижимаясь горячим телом к его обнаженной груди. Он целует – жадно, нетерпеливо, а руки все сильнее сжимают бедра, опускаясь на круглые ягодицы. Бережно поддерживает и несет.

Шаг.

Еще шаг.

И осторожно, будто боясь разбить, кладет на кровать, опускаясь всем телом сверху.

И никто из них не замечает, как мягким светом начинают светиться кольца на их руках.

Губы очерчивают линию её челюсти от подбородка к маленькой ямочке за ухом. Спускаются вниз по шее – целуя, вылизывая, прикусывая. Он пил её, пил её кожу, её запах, её тепло.

Ниже.

Ямка под шеей. Хрупкие ключицы. Горячие ладони накрывают ее грудь, чувствуя её мягкость и упругость, пальцы играют с горошинами сосков, их игру подхватываяют губы, а руки скользят ниже, обрисовывая изгибы тела, по животу, к бедрам. Осторожно поддевают край кружевной ткани и стягивает с нее трусики. Не подвязку. Это пусть останется.

Он чувствует, как её пальцы путаются в его волосах. Как руки гладят его плечи, сжимая их все крепче, изучающе проходятся по спине. Как она выгибается под ним, подаваясь бедрами ему навстречу.

А между ними уже кружится целый рой золотых искорок, светящейся пылью оседая на обнаженных телах, закручиваясь тонкими вихрями в волосах, обвивая переплетенные ноги.

Его губы вновь находят её, а руки, плохо слушаясь от нетерпеливой дрожи, расстегивают брюки, сдергивая их вместе с бельем. Ему пришлось разорвать поцелуй, чтобы сбросить с ног ненужные тряпки, и девушка протестующе застонала.

А в следующую секунду стон стал совсем иным, – низким, глухим, вибрирующим, когда она ощутила, как он ложится на нее всем телом. Таким большим, тяжелым, чертовски горячим и совершенно обнаженным телом. Она обвивается вокруг него руками, ногами, как те плетущиеся розы, заключая его в себя и чувствуя, как его горячий член упирается в нее. Одно движение, сильный и резкий толчок. Ее обжигает болью внутри, и странным, таким незнакомым ощущением… наполненности. А он чувствует, как горячо и влажно она обнимает, держит его собой, так тесно, так крепко. Чувствует, как мышцы ее влагалища туго обхватывают его член, сжимая его еще сильнее – как будто это было возможно.

Целует. Нежно, ласково, извиняясь.

Прости.

А золотые искры сливаются воедино, обвивая их лентами, сплетая их тела еще крепче, связывая путами золотого света.

Выходит и погружается вновь. Медленно, тягуче медленно, чувствуя каждый изгиб внутри, ноги на своих бедрах, руки на плечах, грудь, впечатавшуюся в его. И еще, глубже, чуть сильнее, ощущая, как расслабляется, обмякает тело в его руках, как выгибается спина, как она поднимает бедра и подается ему навстречу. Сама. Насаживается на него, позволяя, разрешая, поощряя. И он больше не сдерживается. Двигается быстрее, смелее, сильнее. Глубже, еще глубже, ближе, невозможно близко… И она изгибается, с каждым движением подается ему навстречу, вонзая короткие ногти в его спину, сжимая бедрами его тело…

А золотое сияние разгорается все ярче, заключая их тела в шар золотого света.

С ее губ срывается шепот, тонущий в его глухих стонах.

“Драко!.. “

И повторяет, бесконечно повторяет, как молитву, будто он – её единственное божество, которому отныне принадлежит ее тело, разум, душа, вся она, полностью, целиком.

“Драко… Драко… Драко…”

И он сходит с ума окончательно. Больше нет контроля. Нет барьеров. Ничего нет. Только она. И он погружается в нее до самого дна, и тонет, бесконечно тонет, растворяется в ней. С хриплым криком изливается в неё, чувствуя, что между ними не остается ничего. Нет расстояния. Нет кожи. Нет плоти. Они одно. Одна кровь бежит по их общему телу, один жар горит внутри. И свет. Слепящий золотой свет, пульсирующий в унисон с их сердцами, постепенно затухая и втягиваясь в их кольца.

Драко сгреб её в объятия и рухнул на постель, не выпуская из рук, не желая отделять себя от неё. А Гермиона прижалась щекой к его мокрой от пота груди, рассыпая свои волосы по их плечам и вдыхая его терпкий мускусный запах.

Тишину нарушало только их тяжелое дыхание. Глаза закрывались, они почти впали в забытье, как вдруг тишину нарушил хлопок трансгрессии.

- Хозяин Драко! Хозяин Драко! – повизгивал домовик, нервно теребя длинные уши.

- Что случилось, Кэри? – Малфой сел на кровати, моментально приходя в себя.