Фальшивая жена. Любовь в залог

Я подала чашку Давиду, но он поставил ее обратно и схватив меня не очень по-джентльменски, усадил верхом на себя, задрав длинное платье. Горячие ладони сжали ягодицы, а требовательные губы терзали мои, отнимая кислород, но даря желание.

Ощутив его возбуждение, я придвинулась к нему плотнее, на что муж хмыкнул.

– Моя развратница.

– Ну не смущай, – мне и правда удавалось с трудом вести себя спокойно и свои желания показывать ясно и четко. Особенно когда он впервые ласкал меня языком.

Как же это было восхитительно. Я не могла насытиться новыми ощущениями и впервые переступив через себя, попросила об этом Давида уже на следующий день. Я ждала того, что он как мужчина скажет мне, что я вообще офигела, откажет, посмеется. Но он лишь порочно улыбнулся и развел в стороны мои ноги, уложив меня на свой стол в этом самом кабинете.

– Только попробуй засмущаться, снова трахать буду без остановки, – дергает за волосы, открывая для своих настойчивых губ шею, напоминая о том, что вытворяет порой со мной. – Драть так, чтобы скулила от оргазма и убегала прочь.

И если раньше его эти словечки пугали, то сейчас я становилась еще более мокрой, ожидая именно того, что он мне обещает.

Но дальше слов и развратных прикосновений мы не пошли, потому что телефон снова стал звонить и по его лицу я поняла, что мне лучше выйти.

– Я скоро к тебе приду, чтобы ждала меня голая на коленях, – оттянул мою нижнюю губу и лизнул языком рот, засосав верхнюю. – Вкусная такая.

Убежала в спальню принимать душ и готовиться. Но уже через полчаса поняла, что он не придет. И пока я лежала на постели в ожидании, уснула.

– Не дождалась мышка, – похлопав по ягодице лег рядом и поцеловал в плечо.

Проснулась почти сразу, хотя решила еще немного понежиться рядом с мужем.

– Прости…

– Ни за что, – укусил за мочку уха и зарычал почти, когда я застонала от приятных ощущений, потому что, оказывается, такое может быть возбуждающим элементом ласк.

* * *

– Самар, поедешь со мной на днях в Сибирь?

– Прям в Сибирь?

– Ага в Красноярский край.

– Хорошо. У тебя там дела?

– Да. Мы быстро, на недельку и назад.

– Ладно. А когда? Мне же вещи надо бы собрать.

– Послезавтра думаю.

Но в тот самый день у меня поднялась температура и самочувствие было просто до ужаса отвратительным.

Врач взял анализы и пообещал в скором времени дать ответ.

– Давид, – протянула чуть сипло, проснувшись и вспомнив о поездке.

Он сидел за столом с ноутбуком и что-то печатал. Его брови были сведены, и он выглядел очень угрюмо. Однако я одна, наверное, знала, что за этой угрюмостью очень нежный мужчина скрыт, который терпелив, улыбчив и безумно добрый. Пусть эти слова никак не подходили к описанию Давида Мартынова, но я знала… Я знала…

– Что, мышка? – он тут же подошел ко мне и лег, рядом погладив по голове. – Ты что-то хотела?

– У тебя самолет, – прикоснулась к колючей щеке.

– Чего? Какой еще самолет? – он искренне удивился, а потом до него дошло. – Ну конечно, блядь. Ей же больше не о чем думать. Самар, ты ведь умеешь молчать? Так вот, сделай так, чтобы я тебя слышал по минимуму.

Встал на ноги, продолжая повторять: «Самолет нахрен».

– Давид, – опять позвала его.

– Надеюсь, ты ко мне обратилась, чтобы я тебе дал воды попить или хотя бы по жопе отшлепал.

– Нет, – хихикнула. – Лети, пожалуйста, я ж пока вроде не умираю.

– Только посмей еще раз это слово произнести, – он грозно смотрел, и вся легкость испарилась.

– Прости, но я тебе запрещаю тут надо мной слезы лить. У меня обычная простуда, максимум грипп какой-нибудь подхватила. А ты тут больницу притащил.

– Это не обсуждается, выздоровеешь и полетим, как и планировали.

– Но у тебя дела. Прекрати, прошу.

– Ну так не проси. Спи давай.

Он был непреклонен, а я винила себя. Ведь насколько я поняла, там дела идут очень плохо.

Уснула в обед, ситуация не изменилась, к сожалению. Только разбудил меня муж уже с иными мыслями.

– Мышка, мне надо лететь.

– Конечно, – было грустно его отпускать, но мы не малые дети. – Просто возвращайся скорее. Ладно? – улыбнулась его реакции на данное событие.

Он выглядел расстроенным. А это значит, что Давид хотя будет скучать. Мы не говорили громко о чувствах. Да и вообще не затрагивали эту тему. Но мужчина неустанно повторял, порой бессвязно в порыве страсти, что я только его девочка. И я знала, что это не просто так. Это сродни признанию в любви. Я была в этом убеждена.

– Блядь, не хочу я улетать, – он виделся мне сейчас уязвимым и таким родным.

– Дни пройдут очень быстро, – я пыталась его уговорить, а сама уже почти плакала. – Вот увидишь.

– Чтобы звонила постоянно.

– А если занят будешь?

– Не отвечу, но звонок увижу и услышу. Ты поняла меня? Без охраны никуда…

– Да куда я пойду с температурой и соплями до подбородка.

– Ты услышала меня? Каждый шаг согласовывала, чтобы со мной.

– Так точно, любимый муж.

Эти слова сорвались, но я была уверена, он их не заметит. Не придаст значения этой правде.

– Девочка моя, – он прислонился своим лбом к моему, а после, хоть я и протестовала, поцеловал.