Фальшивая жена. Любовь в залог

Через три минуты второй:

«Готово».

И так еще семь сообщений.

– Что там? – звоню Максу.

– Это, блядь, круче, чем фейерверки на Новый год, – ржет и присылает кадры с камер наблюдения.

Огни. Сплошные огни. В барах отца, ресторанах Артура, на заводах и салонах дорогих авто.

Так вам бляди!

Кажется, будто земля сошла с орбиты от стольких взрывов или как минимум земные плиты сдвинулись.

– Менты уже вовсю «работают».

– Пусть, главное, чтобы Кровин не подвел.

– Не, он надежный поц. И ты ему помог, вспомни.

Конечно, я помню, как его дочка умирала, а я отвез ее в Израиль и дал вторую жизнь. Вместо «спасибо» мне теперь обеспечено прикрытие по многим уголовным делам моей жизни настоящих и будущих.

– Я до хуя кому помог, в итоге эти пидарасы меня предали. Так что знаешь, никому доверять я больше не буду, кроме своего сына или дочери и жены.

– Эй, а я?

– Может, и тебе, но я еще подумаю.

– Лады, так тоже норм.

– Отслеживай гондонов, а я в гости к папочке пошел.

– Давай.

Выруливаю на трассу, за мной целый картеж из пяти машин. На развилке мы все разъезжаемся, потому что в главные ворота войду только я, остальные, как гребаные Ромео «полезут» в окна, открыв себе проход маленькими бомбочками.

Снова команда и напоминание, чтобы были предельно аккуратны с Самар.

Первый взрыв. Второй. Третий. Мой четвертый. Так как ворота мне, как почетному гостю не открыли. Пришлось самому действовать.

Два мудака, которым я позволяю себя «аккуратно» взять под локти оказываются рядом и ведут в дом. Кругом жар и пара тел, которые стояли рядом с забором. Остальные в шоке или пытаются занять позиции.

Оказываюсь в гостиной, где недавно меня принимали как гостя.

– Ты что устроил? – сразу орет отец, не отнимая телефон от уха, на кого-то срывая всех собак. Правда, его бизнесу там уже никак не помочь.

– Шоу. Ты ведь такие любишь?

– Чертов щенок, – подскакивает и тут же опускается, видимо, сердечко барахлит, узнав, что все, чем он владел, в прямом смысле, горит… сгорело, если быть точнее, – я тебя и твою шлюху закопаю в саду, и посажу на ваших могилах березы.

Сжимаю кулаки и вижу еще одного, выходящего из-за угла. Как шакал. Как трус.

– О, так ты тоже здесь?

– Ждал тебя.

– И я пришел. Хочешь помолиться? Чтобы я твои грехи отпустил перед смертью?

– Не в этот раз. Я твоей принцессе обещал красивую жизнь, так что я решил пока что задержаться на этом свете, а вот о тебе этого сказать не могу.

– Ну ты свои обещания частенько не выполняешь, так что в этот раз, думаю, без тебя обойдемся, она не обидится. Я там тоже пару слов обронил, придется выполнять.

– Каких?

– Зависит от тяжести твоих грехов «дружище». Значит, спелись за моей спиной? – складываю руки на груди и смотрю на то, как выглядят крысы. Оказывается, их легко перепутать с людьми.

Артур начинает ходить вдоль стены, а я поглядываю на часы. У ребят есть пять минут еще, прежде чем они займут позиции по периметру и разом всех лишних уберут, значит, можно поболтать.

– Ты идиот, не смог понять одного, – снова берет слово Санаев, – что деньги – это власть. Без денег ты никто. Власть тебя в итоге задавит.

– Отец, давай без твоих нравоучений. Эти фразочки из девяностых, припаси для остальных пенсионеров. Вон позади тебя стоит любитель подобной чепухи. Кажется, он даже верит в то, что ты несешь.

Артур хмыкает и отходит, чтобы облокотиться, подкуривая сигарету.

– Ну что, давайте говорите. Мы тут все за праздничным столом собрались не просто так?

– Ты всегда был клоуном, – выдает «друг», приковывая мое внимание.

– Ага, зато не был его подстилкой, – тычу в отца. – Ты же как выпрашивающая кость псина, вставал на задние лапы и просил поощрения.

– Он хотя бы не забывал кто я такой. Стал ему почти отцом, в отличие от родного сына, который взял материнскую фамилию и от меня открестился.

– А ты думал, я прощу тебе то, что случилось с мамой?

– Я не виноват, – орет на весь дом, а я смеюсь.

– Ты был защитником нашей семьи. Их жизни были в твоих руках. Четыре жизни, которые ты должен был беречь. А ты развлекался со шлюхами, пока они горели заживо, выродок.

– Их не должно было быть в той машине. Это было уготовано мне, не им.

– А мне насрать. Ты не дал мне убить того ублюдка. Поэтому я убью тебя, давно стоило это сделать.

– Убьешь? Ты?

Он встает и подходит ко мне вплотную, пока мои руки держат два щенка по обеим сторонам.

– Ну так попробуй, – провоцирует, а я снова смотрю, как секундная стрелка отбивает пять минут, и улыбаюсь ему в рожу.

– Секунду, – растягиваю свой рот в оскале, потому что оба охранника замертво падают, а я хватаю Санаева за горло. – Видишь, не обманул. Ровно секунда и ты в моих руках, старик.

Он начинает что-то там мычать и кряхтеть.

– Что? Хочешь сказать, что тебе жаль? – шепчу зло на ухо. – Да только мне твои покаяния на хуй не нужны. Я хотел пустить в твою пустую голову пулю сразу, но решил просто задушить. Чтобы ты смотрел в мои глаза, пока жизнь будет оставлять твое гнилое тело. За маму, сестру, обеих племянниц… Жалкая мразь, – сильней сжимаю пальцы на его гортани и ощущаю злость вперемежку с яростью, чувством отмщения… болью.