Фальшивая жена. Любовь в залог

Он бьет по руке и царапает кисть. Его глаза закатываются, а удары становятся слабей и слабей.

Перед моими глазами вспыхивает тот день, заполняя их слезами.

Я уехал из города по поручению отца. Наш завод был в пригороде. Уладив пару вопросов, я уже возвращался обратно. Мама позвонила и сказала, что будет ждать в торговом центре с моей сестрой и ее детьми. Что им нужна новая обувь. Я отправил с ними надежного водителя, позвонив тому сразу же. На трассе у них спустило колесо. Водитель остановился, хотел быстро поменять. В этот момент племяшки попросили сестру позвонить мне, и мы смеялись. Уже не помню, о чем говорили точно. Кажется, о том, что они просили подарки в следующий раз, когда я поеду куда-то.

Помню, как мама спросила водителя, почему не открывается дверь и окно тоже. Он сказал, что не понимает ничего. Я задал вопрос о том, что случилось, а в следующую секунду сестра стала кричать… за ней мама и детский крик…

Я не сбрасывал вызов, пока телефон сам не отключился, видимо, сгорая в том огнище.

Топил на педаль газа и все равно не успел.

К моему приезду машина выгорела полностью с ними вместе. Как и я, смотря на черный металл.

В голове стихли их крики, забрав воспоминания, и я снова посмотрел на отца, прежде чем вытащить пистолет и пусть пулю ему в лоб.

Он рухнул к моим ногам, а я смотрел на него и сожалел, что не могу убить его еще три раза, за каждую их жизнь по разу.

Услышал шорох и, подняв глаза, увидел перед собой Артура, который за это время успел уйти и вернуться с Самар.

– Давид, – произнесла мое имя вслух, и я почти перестал дышать.

Потому что увидел ее, потому что услышал голос, возвращающий мне жизнь.

А еще она была одета в мужскую футболку, что вызвало во мне страх того, что это могло значить и синяк на щеке. Красные отметины на руках.

В глазах зарябило так, что я перестал себя контролировать, хотя все еще пытался сдержать зверя, чтобы не пугать мою мышку.

– Так мы закончим? Ты будешь держать в руках девушку? Изображая мужика?

– Ой, вот только без вот этих «Дерись со мной на кулаках».

– А я всегда знал, что ты еще больший трус, чем пытался казаться.

– А ты всегда все знаешь? Не так ли, Давид? Но вокруг имеются те люди, которые знаю куда больше, – мне не нравилось его ехидство в голосе. – Что? Задумался? Я тот, кто заберет у тебя все, уже забрал.

– Все? Думаешь, я отдам тебе мою жену? Арту-у-ур, – тяну его имя, шагая из стороны в сторону и посмеиваясь, на самом же деле искал лучший угол, чтобы не задеть Самар, но и не убить суку сразу. По факту мог пальнуть в голову и все, но нет. Не в этот раз. Он так просто не отделается. – Ты еще более наивный пацан, каким и был с детства. Весь такой немощный, слабый. Мне было не в тягость защищать тебя, затыкать насмешки «прихвостня Санаевых». Все уважение твое, куплено мной, понимаешь? Ты никто, и ты это знаешь, правда?

Стараюсь не смотреть на Самариту, потому что иначе потеряю бдительность, но она… она не сводит своих глаз и гипнотизирует.

Как же я хочу ее обнять. Разорвать эту гниду и остаться с ней, пообещать, что это в последний раз. Потому что виноват в том, что у меня за спиной вились крысы, а я и не знал об этом.

Остается только надежда, что она простит меня, иначе придется запереть ее дома и… любить, блядь.

Снова смотрю на время, скорее всего, мои сейчас в дом пробираются.

Значит, могут сзади обойти.

– А мне плевать. Ты и сам знаешь, что, если у тебя есть власть и деньги, ты на коне. Тебя боятся.

– Ага, хорошее утешение. Только для таких, как ты это и доступно. Чего ты хочешь? Жить? На хуя тогда пошел на этот сговор с моим папашей? Тебе бабок мало было? Мы тебе обеспечили безбедную жизнь, подарив часть бизнеса. Власти? Так ты прекрасно знал, что я ухожу из этого мира, забрал бы себе его после Санаева. Чего бля? – срываюсь на крик, потому что бесят эти переговоры, когда, между нами, она.

– Тебе нужно было выслушать своего старика, прежде чем убивать.

– Правда? Полагаю он бы просто просил пощады, не страшно, что я не услышал предсмертные крики.

– Ты никогда не думал, почему он притащил меня к вам домой?

– Эта история нам обоим известна.

– Правдивая?

– Сейчас я услышу исповедь о том, как ты стал сиротой?

Он щурится, и я понимаю, что угадал. Что ж послушаем.

– Твой отец, убил моего, а мою мать сделал шлюхой своей. Таковой была помощь за жизнь моего отца. Как думаешь, что я сделал после того, что узнал?

В голове вспыхивает смутное осознание, но я не спешу выдавать его, потому что… потому что иначе не знаю, что сделаю.

Но следом приходят кадры того, что Санаев якобы сам убил того, кто отнял у меня мать и сестру с племянницами. На вопрос кто это был, он сказал – враг.

Но он бы не стал прикрывать убийцу. Зачем ему это? Бред.

– Кажется, понимаешь?

– Если ты продолжишь, я выпотрошу тебя.

– Вышло справедливо, не так ли?

Тормоза срывает, и я делаю шаг вперед.

Я не предполагал, что убийца моих родных живет рядом со мной. Но не могу понять одного…

– Почему он тебя защитил? – выдаю вопрос вслух.

– Твой отец боялся смерти. Раскрой он карты, ты бы убил его, как сделал это пятью минутами назад.