Фальшивая жизнь

Надев китель, молодой человек быстро пошел по узкому коридору. Загудел тепловоз, поезд тронулся, словно в замедленной киносъемке, проплыл мимо перрон с продавцами мороженого, с провожающими-встречающими…

Макс рванул дверь. Тут – плацкарт.

– Здравствуйте!

– О! Солдат! На побывку али как?

– Домой!

– Славно! Садись с нами, солдатик. У нас курица!

– Спасибо, покушал уже. Не знаете, общий вагон…

– После-едний! Эвон, в хвосте.

Поблагодарив, сержант ускорил шаг, уворачиваясь от потных носков и босых пяток лежавших на верхних полках пассажиров.

Распахнул дверь…

В тамбуре стояли двое: Енукова Вера с тонкой дымящейся сигаретой в руке и с ней незнакомый парень – коротко стриженный, сутулый, с неприятным землистым лицом.

– Ах, ты еще и куришь! – Схватив девчонку за руку, сутулый грязно выругался.

Бросив сигарету, Вера скривила губы:

– Пусти! Больно…

Вот уж тут Макс не стал терпеть! Да никто б не стерпел.

Остановился. Жестко взял наглеца за плечо:

– Отпусти! Тебе же сказали!

– Ой, Максим! – Вера испуганно моргнула. – Ты это… мы тут сами…

Нахал глумливо засмеялся:

– Вот, правильно. Проходи, проходи, солдатик.

– Сейчас ты у меня пройдешь! – Мезенцев «закусил удила» – с детства не переваривал подобных уродов.

– Чего?!

Но и наглец оказался не робкого десятка, как видно, из приблатненной шпаны. Усмехнулся и, отпустив девушку, резко ударил Макса в лицо. И наверное, попал бы, если бы Максим не занимался боксом. Уклонился, даже не думая, – спасибо взводному! – и тут же ударил в ответ – молниеносно, в скулу. Хук справа – так это в боксе называется. И потом еще сразу – в печень! Очень даже действенно, весьма…

Сутулый скривился и застонал.

Хмыкнув, Макс повернулся к девушке:

– Пошли, Вера. У меня тут – купе… Этот тебе кто?

– Никто. Даже как звать, не знаю. На вокзале еще клеился, гад.

– Ладно, пошли… – Максим перевел взгляд на нахала. – Тебе все или добавить?

– Ах ты ж…

Тот снова бросился. И снова огреб бы, если бы не появившийся милицейский наряд – старший сержант и ефрейтор в новой форме – серо-голубые рубашки и галстуки.

– А ну, прекратить!

– Да мы и не…

– Товарищи милиционеры, он сам, первый пристал!

– Попрошу документы, билеты… О! Справочка о судимости… Ясненько! В Тянск едете? Очень хорошо. На платформе прошу пройти с нами. Там разберемся, кто к кому пристал.

* * *

Зеленый с белыми крыльями мотороллер, сверкая свежей краской и хромом, несся по улице Советской, вызывая заинтересованные взгляды прохожих. За рулем сидела красивая юная девушка, брюнетка с развевающимися по ветру волосами. Короткая белая юбка с широким ремнем, голубые гольфы, светло-голубая нейлоновая блузка… Позади, на сиденье, расположилась еще одна красотка – блондинка со спутанными волосами и упругой грудью. Короткое красное платье, туфельки, черный блестящий пояс. У обеих – темные импортные очки, как у знаменитого польского актера Збигнева Цыбульского, разбивателя девичьих сердец!

Красотки, эх…

И пусть мотороллер – старая, выпущенная лет десять назад «Вятка ВП-150», копия итальянской «Веспы», – что с того, когда ты молода, красива, и волосы за спиной, и ветер в лицо, а впереди – вся жизнь! Взрослая, счастливая, интересная и немного пугающая.

Брюнетка свернула к автостанции и остановилась. Заглушив мотор, обернулась к подружке, сверкая синими, как море, глазами, словно бы спрашивала: ну, как?

– Ой… – Слезая с сиденья, блондинка передернула плечами. – Ты, Женька, прямо мотогонщица, куда там Дорожкину! Хотя и он меня вчера на своем «Восходе» растряс… Хорошо, хоть не на служебном.

– Катались вчера? Здорово же, Кать! – На миг показалось, что Женя как-то даже очень завистливо вздохнула. Мол, вы-то покатались, может, и целовались даже, а мне вот не с кем, по крайней мере пока.

Что ж, девушки взрослые: блондинке, Мезенцевой Кате, давно восемнадцать уже, а брюнетке-синеглазке Женьке Колесниковой – вот-вот… Кстати, «Вятка» эта – как раз на будущий день рождения подарок. От отца.