Фальшивое счастье глупой ослицы (СИ)

- Думаю, полуполячка, имя Анна наводит на размышления.

- Ладно, жди, - и он отключился, я положила телефон на стол, и предостерегающе посмотрела на Анфису Сергеевну.

- Вы ничего не видели.

- Хорошо, хорошо, - кивнула она, - только ты вечно в истории влипаешь, а Макс жутко ругается.

- Ещё бы, жена – частный сыщик, ему не нужна, - ухмыльнулась я.

- Неужели тебе это интересно? – удивлённо воскликнула Анфиса Сергеевна, - я никогда не понимала ни Ивана, ни Максима. Ещё говорят о какой-то сыщицкой романтике. По-моему, это отвратительно.

- Вы не правы, - вздохнула я, - очень интересно разгадывать загадки...

- Копаться в чужом грязном белье.

- Не знаю, как вас, а меня всегда тянуло к истории, археологии, и искусству.

Я выпила ещё чашку кофе, потом позвонил Богдан, и сказал, что Анна Вайда давно умерла, вернее, была расстреляна, жива её внучка, и он дал адрес.

Внучку звали Грибочкина Алевтина Львовна, и я поехала к ней домой. Алевтина жила в Химках, на Лужской улице, и я, выходя из машины, ей искренне посочувствовала.

Дело в том, что почти под окнами у неё была проложена железная дорога, и покоя бедняге, наверное, нет, днём и ночью. А, словно железной дороги было мало, в двух шагах от дома расположилось Химкинское кладбище.

Отличное жилище, ничего не скажешь!

Дверь долго не открывали, я уже хотела уходить, но тут заскрежетали замки.

- Вы что, охренели? – на пороге стояла девчонка, совсем юная, ей от силы можно было дать лет семнадцать, и довольно хорошенькая.

- Совсем обалдели, ночь на дворе, - продолжало возмущаться юное создание.

- Деточка, ты на часы вообще смотрела? – прищурилась я, - сейчас полдень.

- Для кого полдень, а для кого ночь, - буркнула девчонка, - чего надо?

- Ты Алевтина Грибочкина?

- Я её дочь, а мамки нет.

- Где она? – я старалась не сорваться, и не дать этой хамке по шее.

- А какое ваше дело?

- Мне с ней поговорить надо.

- Не мои проблемы, - девчонка попыталась закрыть дверь, но я всунула ногу между дверью и косяком.

- Где она, говори сию минуту, - рявкнула я, и, прежде, чем эта нахалка успела открыть рот, сунула ей под нос красные корочки.

- Мама! – вскрикнула девчонка, - что это такое? Вы кто?

- Капитан Миленич, - рявкнула я, - где твоя мать?

- За хлебом пошла, скоро должна вернуться, - проблеяла девчонка.

- Пусти, - я оттолкнула её, и вошла в квартиру.

Девчонка неожиданно повела себя гостеприимно, провела меня на кухню, и угостила чаем.

- Мама вот-вот должна подойти, - сказала она, - меня Вероника зовут.

- Замечательно, - кивнула я ей, - а меня Эвива Леонидовна, - в этот момент прихожей раздался какой-то звук, и на кухню вошла усталая, полноватая женщина.

- Ника, кто это? – посмотрела Алевтина Львовна на дочь.

- Капитан милиции, Миленич Эвива Леонидовна, - представилась

я, - мне необходимо с вами поговорить.

- Так я ничего не сделала, - женщина поставила пакеты на стул.

- К вам у меня нет претензий, я пришла поговорить о вашей покойной матери, Анне Сигизмундовне.

- Не хочу о ней вспоминать, - вздохнула Алевтина Львовна.

- Придётся, - жёстко сказала я, - когда-то ваша мать репрессировала одну женщину, её фамилия Воронцова, и забрала её драгоценности. И из-за этих драгоценностей теперь убивают людей...

- Моя мать была отвратительным человеком, - воскликнула Алевтина Львовна, - но ни о каких драгоценностях я не слышала. Вы думаете, если бы эти драгоценности у нас были, мы здесь жили? Под окнами поезда, через улицу кладбище...

- Я ничего такого не имела в виду, - поспешила я заверить её, - что она сделала с драгоценностями никому неизвестно, но их

ищут. И люди, которые их ищут, уже пятерых человек убили.

- Неужели эти драгоценности стоят такого количества трупов? – явно не поверила мне Алевтина Львовна.

- Стоят, - кивнула я, - они императорские.

- Вот сука! – высказалась Алевтина Львовна, - хоть и нехорошо так о матери, но по-другому я не могу. Она столько невинных людей погубила. И почему она не сказала мне о драгоценностях?

- Вряд ли вы смогли бы ими воспользоваться, - покачала я головой, - вас бы потребовали отдать их, стали бы втайне продавать частным лицам, вас налоговики замучали. Хотя, если бы оформили как клад, то хватило бы с лихвой, но это, если бы не было в живых потомков владельцев драгоценностей. А они есть.

- Всегда, бедным всегда ветер в лицо, а богатым чёрт колыбель качает, - вздохнула Алевтина Львовна.

Я посмотрела на неё, и поняла, что она в обиде на весь мир за то, что ей приходится не жить, а выживать в этом трудном мире.