Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»

После отхода Науйокса от акции, Гейдрих изменил свой первоначальный план. Теперь у него появилась идея не столько нарушить английскую финансовую систему, сколько осуществить финансирование операций секретной службы за счет получения денег от сбыта фальсифицированных банкнот. О сбрасывании фальшивых фунтов стерлингов над территорией Англии речь уже не шла. Гейдриха интересовала организация продажи этих купюр в нейтральных странах. Он посчитал, что безопасность производственной мастерской в Шпехтхаузене обеспечена недостаточно, и решил перевести ее в концентрационный лагерь Ораниенбург. Там был сооружен отдельный блок, в котором разместились все производственные цеха.

Это был решающий период в истории изготовления фальшивых банкнот. Символично, что и название операции претерпело изменение. С 1942 года вместо «операции Андреас» она стала называться Операция «Бернхард» и возглавил ее уже упоминавшийся Крюгер. В самом же производстве решающих изменений не произошло: было реально продолжено то, что начал и довел до успеха Науйокс. Однако теперь в производственный процесс были включены узники концлагеря, и все дело было покрыто завесой тайны и связано с дурной славой концлагерей. Крюгер привлек к операции всех фальшивомонетчиков, отбывавших наказание в различных концлагерях, а также профессиональных преступников, освободив прежний персонал. Таким образом, постепенно осуществление операции перешло в руки профессиональных фальшивомонетчиков. Кроме них, Крюгер привлек и банковских специалистов, в основном евреев, находившихся в лагерях. Они были даже рады этому обстоятельству, ибо получили не только лучшее обращение и питание, но и надежду выжить. Эти заключенные были размещены в блоке номер 19 концлагеря Ораниенбург, и остальные заключенные относились к ним враждебно. Явно более лучшие условия их содержания вызывали недоверие, вражду и даже ненависть со стороны товарищей по несчастью и судьбе.

В процесс изготовления фальшивых банкнот все время вносились какие-то улучшения, так что в техническом отношении все было на должной высоте. На последнем этапе войны, как мы уже отмечали, производство было переброшено из Ораниенбурга в штольни под Редл-Ципфом в Верхней Австрии. Сведения, данные англо-американской комиссии по расследованию аферы бывшим заключенным Скала о месячном объеме выпуска фальшивых банкнот в количестве 400 тысяч штук, не совсем соответствуют Действительности. Среднемесячное число изготовлявшихся купюр колеблется от 200 до 250 тысяч. Но и эти цифры впечатляют: за годы деятельности фальшивомонетного производства ведь были выпущены огромные суммы фальшивых денег.

Работу и саму мастерскую в Ораниенбурге и позже в Редл-Ципфе видеть мне не довелось. Хотя после смерти Гейдриха я был снова откомандирован обратно в VI управление, контакты мои с «операцией Бернхард» были утрачены, так как они шли через Науйокса, который после реабилитации тоже возвратился в управление, но не на прежнюю должность. В течение длительного периода времени я не имел никакого отношения к акции, однако под конец по своим делам мне все же пришлось столкнуться с некоторыми ее представителями и проблемами. Вспоминается довольно гротескный эпизод.

Осенью 1943 года, если мне не изменяет память, в октябре, в моем берлинском кабинете раздался телефонный звонок. Это был Крюгер, который, сославшись на мою осведомленность в сути операции и связь с Науйоксом, попросил поддержать его в вопросе о награждениях. Для своих наиболее «отличившихся сотрудников» он запросил у Шелленберга награды. Но тот возвратил его представление без объяснения причин, тем более что речь шла о двенадцати медалях за военные заслуги и шести орденах за боевые заслуги II степени, которые считались не слишком престижными. Крюгер просил меня воздействовать на Шелленберга, полагая, что мне, знакомому с производственными трудностями, сделать это будет всего проще. Я пообещал помочь Крюгеру, но не собирался дискутировать об этом с Шелленбергом. Я приказал передать представление мне и напрямую доложил о нем Кальтенбруннеру, воспользовавшись услугами его адъютанта. Он представлял документацию шефу, которую тот подписывал почти не глядя.

Крюгер был очень доволен, для меня же дело обернулось неприятностью. Если речь шла о награждении эсэсовцев и гражданских сотрудников «операции Бернхард», все было в порядке. Крюгер же имел в виду «отличившихся сотрудников» из числа заключенных. Заключенный концлагеря с военной наградой — это было что-то непостижимое для эсэсовской бюрократии. Когда же оказалось, что среди них были три еврея, дело приняло «дичайший оборот».