Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»

Это — выдержка из послесловия Людвига Мойзиша к его книге «Операция «Цицерон», выпущенной издательством «Квадрига» в 1950 году во Франк-фурте-на-Майне.

В декабре 1943 года Кальтенбруннер собрал всех представителей балканского отделения внешней разведки на совещание в Вену. Главной его задачей было введение присутствовавших в курс политических планов нового имперского особо уполномоченного в юго-восточном регионе, посланника Германа Нойбахера, который был возведен в ранг координатора и инспектора всех дипломатических немецких миссий в регионе. Нойбахер, являвшийся хорошим оратором и обладавший искусством убеждения, изложил свою концепцию в довольно пространном выступлении (резко отличавшемся от общей депрессии заключительного этапа войны), да так, что вдохновил не только всех участников совещания, но и самого Кальтенбруннера. В тот день он был в особо хорошем расположении духа, чем я, исходя из проверенных тактических соображений, не преминул воспользоваться, дабы получить его поддержку в целом ряде сложных вопросов. И он дал свое добро даже без критических замечаний.

Под вечер к Кальтенбруннеру прибыл курьер из Берлина. Он вообще-то направлялся в Анкару, но заехал в Вену, чтобы получить указания от Кальтенбруннера и Шелленберга, который также присутствовал на совещании, для доверенного лица VI управления ГУИБ в Турции. Курьер предъявил Кальтенбруннеру и Шелленбергу небольшую медную коробочку, в которой на темно-синей бархатной подушечке лежал ключик то ли от сейфа, то ли от автомашины. Кальтенбруннер показал его мне, произнеся:

— Этот ключик откроет нам доступ к ценнейшим документам противника, подобно которым немецкая разведка в эту войну еще не получала.

К этим словам он ничего не добавил, но Шелленберг отвел меня в сторонку и рассказал, для чего предназначался этот ключик.

Представитель нашего управления был в целях маскировки включен в состав немецкого посольства в Анкаре. В списке дипломатов он числился как атташе, подчинялся же непосредственно Шелленбергу. Это был Людвиг Мойзиш, оказавшийся неплохим разведчиком, нащупавшим и вскрывшим ценные источники информации. Тем не менее, из-за своего двойственного положения Мойзиш постоянно попадал под перекрестный огонь различных инстанций, поскольку даже во время войны немецкая правительственная система все более и более принимала характер борьбы всех против всех. Начальником Мойзиша в посольстве был сам посол Папен [72], который в прежние годы имел некоторое отношение к секретной работе и поэтому с пониманием относился к деятельности Мойзиша. В то же время он был раздосадован тем, что Риббентроп не поставил его как посла в известность о присылке Мойзиша, а затем и о необходимости маскировки его положения в посольстве, на что он, по всей видимости, дал свое согласие. Посол потребовал от Мойзиша, чтобы тот лично информировал его о наиболее важных событиях и разведывательных данных. Но на это были несогласны Шелленберг и Кальтенбруннер. Устранить возникший конфликт в вопросах подчиненности было практически невозможно, поэтому Мойзишу ничего не оставалось, как лавировать между этими двумя инстанциями.

К сказанному добавлялось еще и то, что его непосредственный начальник — шеф отдела Турции и Ближнего Востока — также требовал представления ему в первую очередь всей информации и материалов. Это был сухарь и чопорный человек — выходец из районов Северной Германии, которому не нравились некоторая легкость в общении и венское очарование Мойзиша. В течение довольно длительного периода времени он даже не относился к типу людей, предпочитавшихся в СС, и по «расовым обстоятельствам» не принимался в ее ряды, хотя и являлся сотрудником главного управления имперской безопасности. Его обвиняли в том, что он «никогда не был настоящим нацистом», а в НСДАП, мол, принят, лишь благодаря австрийскому федеральному канцлеру Зейс-Инкварту, мировоззренческие позиции которого были весьма подозрительными. Только его крупный разведывательный успех перевесил эти недостатки, и Кальтенбруннер, отбросив их в сторону, способствовал приему Мойзиша в СС с присвоением ему звания штурмбаннфюрера СС (майора). Положение его стало настолько крепким, что не было поколеблено даже предательством секретарши.

Успехом Мойзиша, о котором идет речь, и явилась операция «Цицерон» (к слову говоря, псевдоним этот был придуман послом, человеком с гуманитарным воззрением).