Фальшивые зеркала

Точнее — первую. Это Нике. Частично Нике, частично куски кровавого грунта. Её вдавило в землю и перемешало так, что и Босху бы не приснилось.

Зато её мёртвая рука сжимает пистолет…

— Вот оно как, девочка, — говорю я. — А ты говоришь куклы… марионетки…

Теперь она для меня — такая вот марионетка. Появившаяся и погибшая для того, чтобы снабдить оружием.

Или всё-таки это совпадение?

Осматриваю оружие. Пистолет стреляет разрядами голубого пламени, причём, удерживая спуск нажатым некоторое время, можно добиться более мощного выстрела. Судя по индикатору, заряд оружия практически неисчерпаем.

Да уж… сложное дело. С таким оружием только последний дурак способен проиграть.

Куда в лучшем расположении духа я иду к скалам.

Птицы всё так же тоскливо вопят над головой. Борюсь с искушением пострелять по ним.

— Я — Стрелок! — говорю сам себе. Настраиваюсь на тот прежний, задорный боевой лад, что всегда выручал до момента, когда требуется включать настоящую ярость. — Я — Стрелок!

Пещера в скалах — самое подозрительное место. Беру пистолет на изготовку, включаю фонарик, иду. Пещера почти сразу переходит в какой-то туннель, грубый, но явно искусственного происхождения. Давно пора начаться стрельбе.

И противник не заставляет себя долго ждать.

Вначале я слышу тяжёлое сопящее дыхание, гулкие шаги. Занимаю позицию поудобнее, у поворота, прижимаюсь к стене. Жду.

Существо, появившееся передо мной, напоминает чудовищно раскормленного и слегка побритого медведя, идущего на задних лапах. Существо выше меня на две головы. Нажимаю на спуск, и серия голубых вспышек бьёт в грудь чудовища.

Прямо в тусклые пластины брони.

Чудовище не издаёт ни звука. Не снисходит до этого. Зато с плеча его срывается короткая тупорылая ракета.

Ой…

Больно…

Я умираю секунд пять. По моему предвзятому мнению — излишне много для человека, размазанного по полу. Я ещё успеваю заметить, как существо склоняется надо мной и протягивает лапу к пистолету, вижу, что пластины брони немного потемнели и вмялись от моих выстрелов…

Потом — умираю.

— В душ, мать твою! Что вылупился?!

На этот раз меня обругал молодой парень, но тоже в сержантской форме. И не бьёт дубиной, что уже прогресс.

Значит, каждый раз придётся начинать с погрузки в корабль? И оживать вот так — голым, вымазанным в кровавой жиже?

Снова вижу Нике.

Девчонка растеряна. Ага…

Ну как, кто настоящий, а кто куклы? Уж не все ли мы вместе?

— В штаны наложили? — Сержант уже обращается ко всем. Похоже, никто из вошедших не прожил достаточно долго, чтобы опоздать ко второму заходу. Компания та же. Я уже начинаю выделять отдельные лица, кроме Нике, это пожилой, очень интеллигентного вида господин, двое парней-близнецов (чем чёрт не шутит, может быть, и впрямь близнецы), крепко сбитая дама, напоминающая мне Луизу, и прыщавый юнец, явно нарисованный человеком, ненавидящим всю молодёжь в мире.

— Нечестная игра! — высказывает общее мнение один из близнецов. Второй лишь кивает.

— Никого силой не держим. — Сержант сплёвывает на пол. — Трусы могут уходить.

Я молча иду в душ.

Остальные — тоже.

— Спасибо за пистолет, — говорю я Нике.

— Какой? — Она смывает с себя грязь и кровь в соседней кабинке. Уже никто ничего не стесняется.

— Я твой труп видел. И подобрал оружие.

Девушка отворачивается. Потом говорит:

— Если держать спуск нажатым три секунды, генерируется более мощный заряд.

— Спасибо, я понял. В том мире лишь мух давить такими зарядами.

Нас опять разгоняют по ваннам.

Шипение белого газа. Короткая боль от электрических разрядов. Темнота.

На этот раз я пробуждаюсь вместе со всеми. Теперь зал пострадал меньше, но что-то случилось с аппаратурой большей части анабиозных ванн. Там покоятся поджаренные тела.

— Это те, у кого не было души, — говорит Нике, победно усмехаясь.

Вынужден согласиться. Погибли самые невзрачные персонажи. Явно программные порождения.

Все, кого я определил как настоящих игроков, живы.

Ещё живы три сержанта. Они раздают нам пистолеты и обмундирование унылой серой окраски. В ярком мире за пределами корабля эта защитная форма будет лишь мишенью.

Небольшим отрядом выбираемся наружу. Там я останавливаюсь.

— Пошли! — рявкает сержант.

— Иди сам… по известному адресу, — держа руку на рукояти пистолета, говорю я.

— Что???

— Я — Стрелок. Я пойду сам.

Прыщавый юнец в восторге. Интеллигент и близнецы смотрят неодобрительно. Нике размышляет.

Сержант колеблется. Потом кивает:

— Давай… дурак. Иди один.

Группа уходит. Нике стоит, глядя на меня. Спрашивает:

— Почему ты отделяешься?

— Этот отряд — одна прекрасная мишень, — говорю я. — Для ракетного оружия цели лучше не придумать.

— А что ты сделаешь в одиночку?

— Подумаю.

Нике смотрит в сторону удаляющегося отряда. Пожимает плечами и убегает следом.

Я же действительно сажусь на камень и размышляю. Довольно долго. Потом иду вслед за отрядом.

С одной стороны, это полное свинство — пустить перед собой группу зачистки местности. С другой — я сюда не играться пришёл.

И самое основное — я не верю в их успех.

Правильно делаю, что не верю…

Туннель похож на разделочный цех бойни. Ошмётки тел повсюду. Оружия нет, увы…