Фальшивый наследник

К концу вторых суток путешествия меня начало колотить, первый признак того, что поднялась температура. На следующий день я прекратил выполнять свои обязанности, попросту был не в состоянии этим заниматься. Сил не хватало на простое стояние возле головы чудовища, изредка подмигивающего мне своим выпуклым глазом, а о контроле за передвижением по реке и говорить нечего. Ближе к обеду я совсем сдал и мне отвели место на палубе, между плотно уложенными кувшинами, и грязными ногами гребцов, видимо для того, чтобы побыстрее избавиться от странного новичка. Лёжа на голых деревяшках я так и продолжал подвергаться атакам мелких, злобных монстров, физически ощущая ухудшение своего здоровья. Члены нашего небольшого экипажа сторонились меня и до этого, а сейчас полностью перестали со мной контактировать, стараясь лишний раз даже не смотреть в мою сторону. Один Братек и то с большими предосторожностями, приносил мне попить забортной воды, и заглядывая в мои воспалённые глаза, сочувственно интересовался моим самочувствием. Он же доставил и вечернюю пайку, так как энергии, для того чтобы сойти на берег, в моём организме почти не осталось, она вся с бешеной скоростью уходила на беспрерывное чесание, поражённого язвами, тела.

Следующие два дня прошли, как в тумане. Меня ничего не интересовало и мне было абсолютно всё равно, что кругом твориться, где мы находимся и какая погода на дворе. Жаждал одного, как можно быстрее сдохнуть, чтобы навсегда забыть о нестерпимом зуде и желании постоянно чесаться. Но, как говорится, не судьба. На пятую или шестую ночь мой, ещё достаточно молодой организм собрался и, по всей видимости, начал вырабатывать противоядие от заразы, занесённой в кровь мелкими паразитами. Желание содрать с себя кожу притупилось, температура тела понизилась и мне в первый раз за последние дни удалось по настоящему выспаться, а утренний выход на берег и запоздалый завтрак, придали внутренним резервам дополнительные силы, которые тут же ушли на беспощадную борьбу с хворью. Ближе к середине дня почувствовал, что мне вновь под силу твёрдо стоять на ногах и выбрался из своего убежища. Пошатываясь, от разыгравшегося на реке ветра, дошёл до носовой части судна, где мой приятель в одиночку отрабатывал наш хлеб и занял там свой пост. Пускай мой внешний вид ещё и не позволяет окружающим меня людям уверовать в начало выздоровления своего коллеги, но внутренне я уже настроен на то, что неизвестная мне болезнь вскоре окончательно отступит. Новые укусы корабельных блох, так прозвал гадов, испоганивших тело до неузнаваемости, уже не приносят почти никаких страданий, а старые подсыхают, меняют цвет на более благородный и превращаются в небольшие шрамы, которые, как известно, украшают настоящего мужчину. За ужином обратил внимание, что люди, ещё вчера обходившие место моей лёжки стороной, также переменили ко мне своё отношение. Они, уже без отвращения, не скрывая любопытства, глазели на меня, словно на диковинную зверушку, размером с ноготок, сожравшую на обед огромного слона. И я их понимаю. Мне и самому кажется, что на меня сошло благословение высших сил. Всего пару дней назад, я был готов отдать богу душу и вдруг такие изменения. Братек радовался не меньше моего, болтал без умолку, рассказывая последние новости, прошедшие мимо больного товарища, пытался положить мне добавки, подлить кипятку, а перед сном договорился до того, что сболтнул лишнего. Оказывается, члены нашего маленького коллектива поставили на мне жирный крест уже на третий день моей болезни, а кое кто, в это же самое время и вовсе предлагал по-тихому выкинуть меня за борт, от греха подальше. Вот же сукины дети! Услышав такое заявление от друга, мне захотелось тут же вскочить на ноги и громко высказаться в адрес моих бездушных соратников, о чём то мило болтающих на сон грядущий, но вместо этого я улыбнулся, посмотрел в озорные глаза парня, и тихо сказал ему:

— Спасибо тебе за всё. Если бы не твоя помощь и поддержка я бы ещё долго валялся у них под ногами.