Фальшивый талисман. Зашифрованный счет

Визит швейцарского журналиста насторожил Зикса. К местным газетчикам уже давно привык. Им охотно давал интервью и вообще поддерживал контакты с газетами, рассчитывая, что упоминание в прессе его имени будет способствовать популяризации фирмы готовой одежды Ганса-Юргена Зикса, а без рекламы во второй половине двадцатого века тяжело продать и стакан газированной воды.

Господин Зикс ничем не выказал своей заинтересованности: продержал швейцарского журналиста с полчаса в приемной и встретил сухо, всем видом подчеркивая, что он человек деловой и не тратит время на пустословие. Но уже первые вопросы юноши, который назвался Карлом Хагеном, обеспокоили владельца фирмы и даже взволновали его — господину Гансу-Юргену Зиксу пришлось сделать усилие, чтобы отвечать ровно, доброжелательно и под конец улыбнуться и пожать журналисту руку.

Сейчас Зикс вспоминал все детали разговора — он на самом деле был важным и мог иметь совсем неожиданные последствия.

Журналиста интересовала совсем не фирма, не ее продукция и связи, он расспрашивал о старшем брате Ганса-Юргена — бывшем группенфюрере СС Рудольфе Зиксе. Конечно, наглеца можно было сразу выставить из кабинета, господин Зикс и хотел так сделать, но осторожность, как всегда, взяла верх (ну чего бы добился, выбросив журналиста?), и он вступил в игру, предложенную господином Хагеном: отвечал недомолвками на недомолвки, сам задавал неожиданные вопросы, старался вызвать журналиста на откровенность. Дело в том, что они с Рудольфом ждали из Южной Америки людей от обергруппенфюрера СС Либана, и появление швейцарского журналиста (возможно, и не журналиста) казалось очень и очень подозрительным.

Сейчас хозяин кабинета обновлял в памяти подробнейшие детали разговора.

Тот пройдоха с корреспондентским удостоверением знал, что Рудольф Зикс живет недалеко от города в имении и, как человек душевнобольной, не имеет никаких контактов с внешним миром. Собственно, такие сведения он мог получить даже у портье отеля, где остановился — ни для кого не секрет, когда-то в этом небольшом городе судьбу группенфюрера СС обсуждали на всех перекрестках, но со временем забыли: даже левые журналисты, которые в свое время пытались опровергнуть заключение врачей, давно уже угомонились (прошло ведь столько лет!), — и вдруг этот визитер из Швейцарии накануне прибытия людей Либана…

Непрошеный гость пытался убедить его, что начал писать книгу то ли по истории национал-социализма в Германии, то ли о бывших деятелях СС и что в связи с этим ему крайне необходимо увидеть господина Рудольфа Зикса, одного из высокопоставленных эсэсовских генералов, которые живут и поныне.

Другой на месте Ганса-Юргена Зикса поверил бы корреспонденту, однако у него был большой жизненный опыт, и он знал: настоящий проныра всегда обеспечит себе тыл и придумает такую версию, что и комар носа не подточит.

«Однако ж, — вполне резонно заметил Ганс-Юрген, — знает ли господин журналист, что Рудольф Зикс — человек больной, и контакты с ним разрешены только врачам да обслуживающему персоналу?»

Журналист ответил, что он в курсе дела, более того, знает, что группенфюрер иногда вспоминает много интересного, и в конце концов можно обратиться к врачебной помощи.

«Нет, — решительно встал Ганс-Юрген Зикс. — Я не могу дать разрешения на разговор с братом, ибо всякие воспоминания отрицательно влияют на его и без того расстроенную психику».

Гость откланялся. Он держался почтительно, но это еще больше насторожило господина Зикса.

Ганс-Юрген стал размышлять, что он потеряет, если пресса пронюхает о контактах их фирмы с людьми Либана?

Во-первых, они разнесут это по всему свету, что может повредить деловой репутации фирмы «Ганс-Юрген Зикс и К°». Во-вторых, Рудольф и эти южноамериканцы будут обсуждать проблемы возвращения в Федеративную Республику Германии некоторых эмигрантов и их детей, что в конечном итоге способствовало бы активизации деятельности существующих и созданию новых реваншистских организаций. В-третьих, этот пункт, очевидно, следовало бы передвинуть на передний план, согласно предварительной договоренности именно через фирму «Ганс-Юрген Зикс и К°» в Западную Германию будут переправляться капиталы для финансирования этих организаций — эсэсовцы успели положить значительные суммы на счета южноамериканских банков.

Одни только проценты от этих операций разожгли аппетит хозяина фирмы, а он знал, что не ограничится одними процентами.

Итак, любая гласность могла привести к непоправимым моральным — Ганс-Юрген лицемерил даже в мыслях, ставя это на первое место, — и материальным потерям. Ведь и реваншистские организации, и новая партия фон Таддена, которую они поддерживали, — основа «четвертого рейха». А «четвертый рейх» необходимо будет одеть в мундиры, и Ганс-Юрген Зикс абсолютно не сомневался, что право на это получит фирма, которая способствовала утверждению этого рейха. Здесь уже пахло такими суммами, что и проценты с южноамериканских капиталов, и сверхпроценты казались мелкой разменной монетой!

Зикс позвонил секретарше и распорядился позвать Роршейдта.