Фальшивый успех

Через год на том же полигоне, который был значительно увеличен по акватории, состоялись заключительные ходовые испытания новой суперторпеды. Министерство ВМФ послало представительную приёмную комиссию изделия, которое получило кодовое название «Анти-Дюринг». Кто-то в Министерстве, видимо, был большим юмористом и хорошо знаком с творчеством теоретиков марксизма. Фридрих Энгельс в 1878 году, в год появления нового оружия – самодвижущейся торпеды, писал в своей книге «Анти-Дюринг»: «…усовершенствование самодвижущейся торпеды, по-видимому, призвано осуществить, что самый маленький торпедный катер окажется сильнее громаднейшего броненосца». Военно-морские специалисты до сих пор восхищаются прозорливостью Энгельса. Но то, что «Анти-Дюринг» мог стать анти-авианосцем, неукротимым убийцей авианесущих морских громадин, показали результаты испытаний. На пути торпеды установили полузатопленный списанный океанский танкер. Невооруженная торпеда прошила его насквозь, оставив громадные дыры. Что будет с авианосцем, напичканным десятками самолетов, тоннами боеприпасов и тысячеголовой командой, если на него будет нацелена практически недоступная обнаружению и уничтожению торпеда нового поколения, начиненная ядерным зарядом? В ходе испытаний торпеда проявила хорошие показатели при маневрировании даже на очень высоких скоростях. Рулями служили подвижные сопла реактивного двигателя.

Довольная результатами испытаний, комиссия приняла изделие. Был подписан акт приёмки. Впервые на документе государственной важности Михаил поставил свою фамилию как главный инженер судостроительного завода. За приёмкой последовали высокие государственные награды и солидные денежные премии. Министерство не обошло и Михаила.

Михаил понимал, что наград и премий достоин, прежде всего, Лёва – ему он обязан всеми достижениями и успехами. Поэтому награду он спрятал в своем домашнем сейфе, а деньги положил на сберегательную книжку.

У Михаила сложились своеобразные отношения с прежними друзьями. «Братва» была в курсе его служебных продвижений, знала, что он уже главный инженер завода, вокруг которого зиждется вся жизнь в посёлке. В принципе, после директора завода он является вторым лицом. За ним закреплен персональный автомобиль и самолет. Его авторитет в светском мире местного посёлка – выше не бывает! Встретившись с друзьями, Михаил на это и обратил внимание. «Братва» продолжает существовать и «крышевать» местных толстосумов, не подвергаясь серьёзному вмешательству правоохранительных органов, только благодаря светскому авторитету Михаила. И их непрекращающиеся доходы – результат этого статуса-кво. Как считал Михаил, его авторитет и лидерство в неформальной среде ничем не был испорчен и продолжает оставаться, как остаётся и его регулярная доля.

Магазин на рынке по-прежнему был оформлен на имя матери. Бухгалтерию и отчетность годами вела доверенная и проверенная бухгалтер-экономист. Продавец регулярно сдавала выручку. Зарплату ей определяла и выдавала мать. Отец Михаила уже был на пенсии. Жизнь Михаила хорошо складывалась, как удачно заложенный на стапелях талантливым корабелом прочный корабль. Михаил был продолжателем династии корабелов и намеревался достойно нести это призвание.

Глава седьмая. Неудачное продолжение

На судостроительном заводе осуществили торжественную закладку подводной лодки нового поколения. Несмотря на всю секретность проекта, присутствующие чувствовали особую атмосферу этого традиционного мероприятия, его отличие от большинства прошлых проектов. Впервые на импровизированной трибуне присутствовали министерские чиновники обоих соперничавших ведомств – военно-морского флота и военно-воздушных сил страны. На мероприятие пригласили ветеранов завода. Стоя рядом с директором завода и Федором Николаевичем, Михаил чувствовал себя неловко. Он родился и вырос в этой бывшей слободке, в семье потомственных корабелов. Вся округа знала его с самого детства: знала суровый нрав его отца и строптивое поведение его самого; всем известны были его «успехи» в школе и на улице; трудовое начало и неожиданную для всех учебу в престижнейшем судостроительном вузе; получение степени кандидата наук – он был единственным на весь завод; стремительный взлёт до главного инженера. Люди слышали об этом. И вот теперь он стоял перед ними, рядом с директором и начальниками из Министерства, из самой Москвы! Впервые до их сознания дошло: кто это! Они встречались на улице, и никто не придавал особого значения, что это был сын Капитона Тихоновича – сборщика с завода, такого же работяги, как и все кругом. Но сын, который жил рядом с ними, не захотел жить так, как они – так убого, как жили все в слободке. Потому что был живой пример другой жизни – семья немецкого иммигранта, инженера, ведущего специалиста завода. Своё нежелание он поначалу инстинктивно выказывал в строптивом поведении, в стремлении к лидерству, к деньгам. И одновременно он стремился в дом к немцам, в котором видел иные межчеловеческие ценности, иную, достойную человека, жизнь.