Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Откуда же тогда такая говорящая фамилия (прозвище)? К сожалению, далеко не всегда исторические фамилии и прозвища давались в строгом соответствии с теми или иными персональными качествами их носителей. Так, к примеру, из еврейско-казацкой истории известно, что фамилия Христианский давалась, как правило, только евреям-выкрестам, Белый и Белов — шатенам и брюнетам, Чёрный — блондинам и т. п. Т. е. совершенно не обязательно, что фамилия Караимович указывала на происхождение от этнических караимов. Караимовичем мог быть, к примеру, человек бывший в услужении у караима. Кроме того, известно, что в Восточной Польше (нынешней Западной Украине) слово караим зачастую имело дополнительную пейоративную окраску, природа которой остается невыясненной. Ясно лишь, что этот достаточно распространенный в Восточной Польше пейоративный термин вряд ли может быть связан с малочисленной караимской общиной, насчитывавшей тогда не более 3–4 тысяч человек по территории всей Речи Посполитой[545]. Более того, большинство людей, носивших (и носящих сейчас) относительно распространённую фамилию Караим не имеют ни малейшего понятия о её происхождении и не отслеживают никаких караимских предков в доступном им прошлом[546].

Всё вышеперечисленное красноречиво свидетельствует в пользу того, что фамилия Караимович сама по себе совершенно не обязательно указывала на караимское происхождение её носителя, Ильяша Караимовича. О том, что фамилия Караимович совсем не значит, что её носитель был караимом, указывал ещё в 30-е гг. XX в. М. Блюм[547]. Тем не менее, даже если он всё же и был изначально рождён в караимской (не будем отрицать, что минимальная доля вероятности подобного рода происхождения этой фамилии всё же присутствует) среде, начав военную карьеру среди казаков, он был бы просто обязан перейти в православное христианство. Быть одновременно иудеем-караимом и казацким предводителем для того времени, несомненно, было просто невозможно. Судьба караимов (и евреев-раббанитов), перешедших в христианство, в ту эпоху была достаточно однозначна: с переходом в иную веру они полностью разрывали вес контакты со своей общиной, прошлым, семьей и т. п., начав новую жизнь в качестве новообращенна-христианина. Их потомки уже, как правило, не имели ни малейшего представления о вере и происхождении их родителей[548]. Так что сведения Шапшала о том, что Караимович (если мы представим на мгновение, что он всё же был караимом) мог поддерживать контакты с караимской общиной и после крещения и начала его военной карьеры, представляются абсолютно невозможными.

Миф о «караимском полковнике» в современной историографии

Предоставив специалистам по истории запорожского казачества право дальнейшей дискуссии относительно биографии Караимовича, хотелось бы исследовать далее романтический миф о «караимском полковнике Караимовиче» в современной историографии — опять-таки дабы яснее понять мотивы, побудившие Шапшала на создание сфабрикованного им документа.

Миф о храбром караимско-казацком полковнике стал формироваться, пожалуй, прежде всего самим Шапшалом ещё в дореволюционное время в бытность его одесским и таврическим гахамом в 1915–1920 гг. Впервые имя Караимовича появляется на страницах караимской печати, пожалуй, в 1918 г. Шапшал именует Караимовича «Хатман Элиша» и пишет, что, «по преданию, он не поладив со своими сородичами в Кале, ушел к казакам и вел с ними войну против русских»[549]. Что еще более интересно, уже в самой ранней публикации на эту тему, Шапшал попытался сделать Караимовича потомком героического караимского рода Узунов, первым из которых был Элиягу Узун, якобы оборонявший Кырк Йер (Чуфут-Кале) от генуэзцев в 1261[550]. Увы, в данном случае Шапшал сам стал жертвой мистификации одного из своих караимских предшественников, Авраама Фирковича. Как явствует из исторических источников, генуэзцы никогда не нападали на Чуфут-Кале, а нижняя часть надгробной эпитафии Элиягу, опубликованная Фирковичем в его Авнэ Зиккарон (Вильно, 1872), является несомненной фальшивкой[551].