Фамильяр

Мерлин всемогущий! Я его люблю! ЛЮБЛЮ! Это же так грандиозно! А что, если я ошибаюсь? Я никогда никому не говорил этих слов, да и не чувствовал ничего подобного! Никогда!!! Не слишком ли рано, я озвучил чувства, которые возникли у меня к Снейпу? Верно ли я их интерпретировал? Ему я не буду пока говорить. Что если ему не нужны мои откровения. Откровения глупого юнца, впервые ощутившего свою нужность рядом со взрослым мужчиной. Боже, да мне же страшно! Надо переключиться на какие-нибудь другие мысли. Он сказал заняться чем-нибудь полезным. Пойду-ка я уберусь в комнатах. Физический труд всегда помогает собраться с мыслями. Может быть, до его прихода мне удастся разобраться в себе.

Глава 27. Взаимно

С того момента, как я впервые признался себе, что именно испытываю к Северусу, я не позволял себе дать слабину, и открыться ему в том, какие чувства бурлят у меня в душе.

Прошло уже больше недели, а я так и не решил для себя, стоит ли вообще ему говорить. Календарь на стене в кухне безжалостно напоминает, что времени у меня осталось не просто мало, а катастрофически мало. Тридцатое августа подкралось не то чтобы незаметно, а как-то внезапно.

Все время, после разговора с Дамблдором, я только и знал, что готовился к призыву фамильяра. И директор, и Северус в рамках открывшихся обстоятельств, наплевали на школьную программу, и каждый из них вдруг решил, что за оставшееся время должен впихнуть в мою многострадальную голову как можно больше знаний и умений. Как будто у меня нет впереди даже лишних суток.

Я, конечно, ворчу по этому поводу, но откровенно говоря, я их понимаю.

Вот же глупая моя натура! Директора я понимаю, и Северуса уже почти… а вот себя я понимать резко перестал!

Я оглядываюсь в прошлое, мысленно представляя себе события этого безумного августа. Ненависть, сменившаяся глубоким чувством. Доверие. Теплота. Фраза Северуса о том, что я «не мальчик для увеселения» - факты, которыми нельзя пренебречь в оценке его чувств ко мне. А ведь я уверен, что они есть, чувства. Но вот каковы они?

За прошедший месяц я, безусловно, стал старше. Мне частенько в последнее время вспоминается уверенный в себе Рон, вышедший из камина в обнимку с Гермионой, в день моего рождения. А в голове предательским набатом постоянно звучит фраза «если не сейчас, то, возможно, уже никогда». Никогда - страшное слово, преследующее меня всю жизнь.

Я давно привык, что «никогда» проклятием отделяет меня от жизни нормального человека. Я смирился с тем, что никогда не увижу своих родителей. Никогда не узнаю, что чувствует ребенок, которого мама целует в лоб перед сном, желая сладких снов. Никогда не сыграю с отцом в квиддич, и не поеду к бабушке… «Никогда» с годовалого возраста было моим приговором.

В начале июля я был уверен, что мне никогда не удастся найти общего языка со Снейпом и найти способ избавить мир от Волдеморта. А сейчас… Август принес с собой понимание того, насколько я был не прав. «Никогда» вдруг превратилось всего лишь в «сложно», растеряв налет фатальной неизбежности. Сложно, но возможно, однажды…

Поладить со Снейпом сложно. Убить Волдеморта - тоже. Но уже не невозможно.

Что изменится, когда новый я войдет в двери Большого зала первого сентября, свободный от довлевшего некогда проклятия «никогда»? Как будут реагировать на меня люди? Боже, о чем я думаю?! Разве мне есть до кого-нибудь дело? Хоть до одного человека, кроме мужчины, сидящего передо мной в кресле гостиной маленького затерянного на морском побережье домика? И все же, обрываю я сам себя, стоит ли ему говорить о том, что я чувствую?

- Северус, - тихо начинаю я. - Что будет с нами через два дня?

Он отрывается от чтения и смотрит на меня испытующе. А я продолжаю:

- Что будет, когда между нами вновь появится кафедра в твоем кабинете?

Я разрываюсь надвое: с одной стороны, я хочу услышать его ответ, а с другой - понимаю, что ответ не сможет меня уcтроить. Но он молчит, пристально вглядываясь в мое лицо.

- Что ты хочешь услышать от меня? - обреченно произносит он, откладывая книгу на журнальный столик, и я понимаю, что не одного меня мучает этот вопрос, потому что только сейчас замечаю, что с момента, как мы заняли каждый свое привычное место в гостиной, он не перелистнул ни одной страницы.

- Я хочу услышать правду, Северус.

- Какую из? - вдруг задает вопрос он. - Их всегда как минимум две.

- Твою правду, - конкретизирую я.

- Моя правда тебе не понравится, - горько констатирует он. - Я уверен в том, что как только, по твоему меткому выражению, между нами вновь окажется профессорская кафедра, все прекратится. Для сохранения конфиденциальности наших отношений, и во имя спасения жизней, я вынужден буду вернуться к модели общения с тобой, которой придерживался все предыдущие годы, а ты… ты не выдержишь этого, потому что отделить вымысел от правды, порой, сложно не только в театре…

Его слова препарируют мое сознание с точностью нейрохирурга.

- Ты не прав, - коротко отвечаю я.