Фамильная честь Вустеров

     Наверное, даже на Мону Лизу не сваливалось столько  несчастий разом. Да уж, поистине пришла беда – отворяй ворота.

     – Почему? Что случилось?

     У   нее   перехватило  горло.   Наконец   она   с   трудом   выговорила одно-единственное слово:

     – Анатоль!

     – Анатоль? –  Я сжал  ее руку,  стараясь  успокоить. –  Не надо  так волноваться,  вы  не  в   себе,   дорогая  тетушка,  по-моему,  бредите,  но рассказывайте, рассказывайте, я совсем сбит с толку. При чем тут Анатоль?

     – Надо срочно принимать меры, иначе я его потеряю.

     Словно чья-то ледяная рука сдавила мне сердце.

     – Потеряете?!

     – Да.

     – Ведь вы же удвоили ему жалованье?

     – Удвоила,  и тем  не менее. Выслушай меня, Берти.  Перед тем, как мне уехать сегодня днем из  дому, Том получил письмо от сэра Уоткина  Бассета. Я сказала "перед  тем, как мне уехать из дому", но на самом деле я и уехала-то из-за этого письма. Знаешь, что в нем было написано?

     – Что?

     – В нем содержалось предложение обменять серебряную корову на Анатоля, и Том сейчас серьезно обдумывает это предложение!

     – Что?! Помышлить невозможно!

     – Помыслить, сэр.

     – Благодарю вас, Дживс. Помыслить невозможно. Не верю.  Чтобы дядя Том хоть на миг всерьез отнесся к такой несусветной наглости? Никогда.

     – Говоришь, никогда?  Плохо ты его знаешь. Помнишь дворецкого, который служил у нас до Сеппингса? Помроя?

     – Еще бы мне его не помнить. Настоящий аристократ.

     – Сокровище.

     – Ему цены нет. До сих пор не понимаю, зачем вы его отпустили.

     – Том уступил его Бессингтон-Копам в обмен на шоколадницу в форме яйца на трех изогнутых ножках.

     Я пытался справиться с захлестнувшим меня отчаянием.

     – Неужели  этот старый маразматик, этот осел –  простите, дядя Том – пожертвует Анатолем ради такой мерзости?

     – Нет ни малейших сомнений: пожертвует.

     Она поднялась и нервно подошла к каминной полке. Я видел, она ищет, что бы такое  разбить: надо дать выход накопившимся чувствам  – Дживс назвал бы такое  действие  суррогатным, –  и  я галантно  указал  ей на  терракотовую статуэтку  молящегося  отрока  Самуила.  Она деловито поблагодарила  меня  и запустила пророком в противоположную стену.

     – Поверь мне, Берти, настоящий коллекционер – одержимый, он пойдет на все, лишь  бы заполучить вожделенный  экземпляр. Знаешь, что сказал мне Том, когда попросил  прочесть письмо сэра  Уоткина? Он сказал, что с наслаждением содрал бы со старого хрена Бассета шкуру живьем и собственноручно сварил его в кипящем котле, однако альтернативы не видит, придется уступить. Он  бы тут же и написал ему, что согласен на сделку, да я  помешала:  заверила его, что ты поехал в "Тотли-Тауэрс" специально для того, чтобы украсть корову,  и что с минуты на минуту она будет  в его руках. Расскажи, Берти, как твои успехи? Ты  разработал  план?  Продумал  каждую деталь? Нам нельзя  терять  времени. Дорога каждая минута.

     Ноги у меня стали ватные. Но надо открыть ей все, а там будь что будет. Моя тетка грозная старуха,  не  дай  Бог  вывести  ее  из  себя, вон как она расправилась с отроком Самуилом.

     – Я  как  раз  собирался  поговорить с  вами об этом, – сказал я.  – Дживс, у вас документ, который мы составили?

     – Вот он, сэр.

     – Благодарю  вас,  Дживс.  По-моему,  будет  очень  кстати,   если  вы принесете еще одну рюмку бренди.

     – Слушаю, сэр.

     Он исчез, а я подал ей лист бумаги и попросил внимательно прочесть. Она быстро пробежала глазами написанное.

     – Что за чепуха?

     – Сейчас поймете. Обратите внимание на заголовок: "Вустер Б. Положение дел".  В  этих словах заключена вся  суть.  Здесь объясняется, – сказал  я, отступая назад, чтобы в случае необходимости легче было дать деру, – почему я решительно отказываюсь красть корову.

     – Отказываешься?!

     – Сегодня днем я послал вам телеграмму и сообщил  об  этом,  но  вы  и телеграмма, конечно, разминулись.

     Она глядела на меня с  мольбой,  как трепетно обожающая мать глядит  на своего  слабоумного  сына,  который  отмочил  нечто  выдающееся  по  степени идиотизма.

     – Берти,  голубчик,  ты что же,  пропустил  мой рассказ мимо ушей?  Не понял, что речь идет об Анатоле?

     – Все я понял, не сомневайтесь.

     – Берти, у тебя помрачение рассудка?  Я  говорю  "помрачение",  потому что...

     Я поднял руку, прося внимания.

     – Позвольте мне  объяснить вам, дражайшая тетушка. Как вы, несомненно, помните, я  говорил вам, что за  последние несколько часов  произошло немало важных событий и расстановка сил изменилась. Первое: сэр Уоткин Бассет знает о вашем  замысле украсть корову и следит  за каждым  моим шагом. Второе:  он поделился  своими  подозрениями с приятелем – этого  приятеля  зовут  Спод. Может быть, вас с ним познакомили, когда вы приехали?

     – Это такая квадратная туша?

     – Верно, туша, хотя  гора было бы точнее. Так вот, сэр  Уоткин Бассет, как я уже сказал, поделился своими подозрениями со Сподом, и  Спод пригрозил мне лично, что, если корова исчезнет, он собственными руками сделает из меня отбивную. Вот почему нам не на что надеяться.