Фамильная честь Вустеров

     – Да, Вустер, я очень хочу, чтобы вы прочитали. Тогда вы меня поймете. Он попал  мне в руки  случайно. Я  подумал, что сэру  Уоткину Бассету  будет спокойнее, если я  возьмусь  приглядывать за коровой. В  округе  сейчас то и дело кого-нибудь грабят, – торопливо пояснил он, – а эти  стеклянные двери так  ненадежны.  И поэтому  я...  ээ..  пошёл  в  гостиную,  где размещается коллекция,  и вынул  сливочник  из горки. Меня  удивило,  что внутри  что-то перекатывается. Я открыл крышку и увидел этот блокнот Смотрите, –  он ткнул своим похожим на банан пальцем, – вот что он пишет о том, как я ем спаржу.

     Наверно,  Родерик  Спод  решил,  что  мы  с ним  будем  вместе  читать, переворачивая страницы. Но я сунул блок нот в карман и увидел, как сильно он разочарован.

     – Вы что же, Вустер, хотите забрать блокнот?

     – Да.

     – Но я собирался показать его сэру Уоткину. Там и о нем много.

     – Спод, зачем же понапрасну огорчать сэра Уоткина?

     – Может быть,  вы и  правы.  Тогда  я  снова займусь  дверью, буду  ее высаживать?

     – Ни в коем случае, –  категорически запретил я. – Вы можете сделать только одно: испариться.

     – Испариться?

     – Да, испариться. Оставьте меня, Спод, я хочу побыть один.

     Вот он скрылся за углом, и тогда я сам принялся колотить в дверь.

     – Гасси!

     Ни звука в ответ.

     – Гасси, выходи!

     – Не дождетесь, скорее сдохнете.

     – Да  выходи  ты,  балда,  это   я.   Берти. 

     Но  и  это  на  него  не подействовало.  Позднее  он  мне  объяснил, что ему показалось,  будто  Спод искусно подделывается под мой голос. В конце концов я все-таки убедил Гасси, что это  и  в  самом  деле  друг его детства, он, и никто другой, после чего услышал шум отодвигаемой мебели, дверь открылась,  и  он  осторожно  высунул голову,  точно  улитка, пожелавшая  разведать  обстановку  после  того,  как кончилась гроза.

     Не  буду  описывать в  подробностях  последовавшую  бурную  сцену.  Вы, несомненно, не  раз видели что-то подобное в кино,  когда в последнюю минуту появляется десант американской морской пехоты и спасает осажденный гарнизон. Скажу только, что от радости он чуть ли не скакал вокруг меня, как собака. У него сложилось впечатление,  что  я одержал  победу  над Родериком Сподом  в кулачном бою, и я решил не разубеждать его. Сунув  ему  в  руку  блокнот,  я велел идти к Мадлен и показать ей, а сам вошел в свою комнату.

     Дживс был там, занимался какими-то делами.

     Я  собирался,  как  только увижу его,  выдать  ему  по  первое число за нервотрепку, которую мне пришлось пережить по его милости, когда я беседовал с папашей Бассетом.  Но  сейчас я  лишь  рассиялся самой сердечной  улыбкой, никаких злобных взглядов. Ведь в конце концов его план увенчался  успехом, и вообще сейчас не время сводить счеты. Разве Веллингтон распекал своих солдат после Ватерлоо? Он хлопал их по плечу и ставил выпивку.

     – А, Дживс, вы здесь.

     – Да, сэр.

     – Ну что ж, Дживс, можно начинать складывать вещи.

     – Простите, сэр?

     – Возвращаемся домой. Завтра и уедем.

     – Значит,   сэр,   вы   не  предполагаете   продлить   ваш   визит   в "Тотли-Тауэрс"?

     Я от души рассмеялся.

     – Дживс, не задавайте глупых вопросов. Неужели человек  по доброй воле захочет продлить свой  визит в "Тотли-Тауэрс"?  Меня здесь ничто  больше  не задерживает. Я свой долг выполнил. Завтра  проснемся и сразу в путь. Так что начинайте укладываться, рванем как можно раньше, не будем  терять ни минуты. Ведь это не займет много времени?

     – Нет, сэр. У нас всего два чемодана.

     Он извлек  их  из-под кровати и, открыв  тот,  что побольше,  принялся  укладывать в  него  пиджаки, брюки  и прочее, а я,  расположившись  в кресле, начал вводить  его  в курс последних событий.

     – Так вот, Дживс, ваш план сработал без сучка и задоринки.

     – Чрезвычайно рад это слышать, сэр.

     – Конечно,  этот  ужас  будет  долго  преследовать  меня  по  ночам  в кошмарных снах. Умолчу о том, что это вы меня в  него  втравили, скажу лишь, что  заговор  удался.  Благословение  вылетело  из  дядюшки  как  пробка  из шампанского,  теперь  ничто  не  помешает Стиффи и Пинкеру  предстать  перед алтарем.

     – Чрезвычайно  удачный  поворот  событий, сэр.  Значит,  реакция  сэра Уоткина оказалась именно такой, как мы ожидали?

     – О,  Дживс, такого  мы и  не  ожидали. Вам доводилось наблюдать,  как могучая шхуна становится игрушкой разъяренной стихии?

     – Нет, сэр. Я предпочитаю бывать на побережье в тихие дни.

     – Именно такая злосчастная шхуна возникла в моем  воображении, когда я сообщил, что желаю стать  его племянником, женившись на Стиффи. Он был  ну в точности гибнущий "Геспер". Помните? Он плыл по бурному морю, а  капитан еще взял с собой юную дочь, чтобы одному не скучно было.

     – Да,  сэр. Ее глаза  – цветущий  лен, лицо –  нежнейший рассвет,  а грудь бела, как ландыша цвет.