Фамильная честь Вустеров

     Я  в  жизни еще не принимал  участия  в операции, которая доставила  бы удовольствие всем ее участникам без исключения.  Простыня  не  порвалась,  и потому Гасси  был счастлив.  Никто не помешал нам –  это обрадовало меня. А когда я  бросил  из окна чемодан и он упал Гасси на голову, в восторг пришла тетя Далия.  Что касается Дживса, было  видно, что верный  слуга преисполнен гордости,  ибо  это он  придумал,  как спасти  своего  молодого господина  и повелителя в час грозной опасности. Его девиз – "Преданное служение".

     Бурные эмоции, которые  мне в тот вечер пришлось пережить, естественно, отняли  немало  сил,  и  потому  я  испытал облегчение,  когда  тетя  Далия, произнеся прочувствованную  речь,  в  которой  выразила благодарность нашему спасителю  в  ярких,   красочных  тонах,  сказала,  что  теперь  она  пойдет посмотрит, что делается в  стане врага. Ее уход дал мне возможность  сесть в кресло, в котором,  останься  она здесь,  гнездилась  бы до скончания  века. Плюхнувшись на мягкое сиденье, я блаженно заурчал.

     – Ну вот, Дживс, и все!

     – Да, сэр.

     – В  который раз ваш острый  ум предотвратил, казалось  бы, неминуемую катастрофу.

     – Вы очень добры, сэр.

     – Нет, Дживс. Я говорю то, что сказал бы всякий мыслящий человек. Я не встревал, когда  говорила тетя Далия, потому что знаю:  она не терпит, чтобы ей мешали,  но поверьте,  что я мысленно с большим  чувством повторял за ней все ее слова. Вам нет равных, Дживс. Какой у вас размер шляпы?

     – Восьмой, сэр.

     – Я думал, больше. Одиннадцатый или двенадцатый.

    Я взял в  рот немного бренди  и с  наслаждением подержал  на  языке. До  чего же  приятно вот  так понежиться после всех  треволнений  сегодняшнего дня.

     – Согласитесь, Дживс, круто нас взяли в оборот.

     – Трудно не согласиться, сэр.

     – Начинаешь понимать, что чувствовал  капитан  "Геспера",  у  которого была юная  дочь. И все-таки, я думаю, такие  испытания благотворно влияют на характер человека.

     – Несомненно, сэр.

     – Закаляют его.

     – Да, сэр.

     – Однако  я не жалею, что  все кончилось. Хорошенького  понемногу. Да, все кончилось, это чувствуется. Уверен, этот мрачный дом  больше не подкинет нам зловещих сюрпризов.

     – Надеюсь, нет, сэр.

     – Я просто уверен.  "Тотли-Тауэрс"  выпустил все свои ядовитые стрелы, наконец-то мы  можем забыть о тревогах. До  чего же  приятно, Дживс, мы  это заслужили.

     – Чрезвычайно приятно, сэр.

     – Да уж. Укладывайте оставшиеся вещи. Я хочу покончить и с этим и лечь спать.

     Он  открыл  маленький   чемодан,  а  я  закурил  сигарету  и  продолжал рассуждать о нравственных уроках, которые извлекаешь из подобной петрушки.

     – Да,  Дживс,  мы  именно  заслужили.  Еще  совсем  недавно  небо было затянуто черными  тучами, а сейчас  посмотрите вокруг – ни единого облачка, ни на  севере,  ни  на  юге, ни на западе, ни на востоке, вот только свадьба Гасси расстроилась, но тут уж ничего не поделаешь. Без сомнения,  это должно укрепить в  нас мысль,  что никогда не следует роптать  на судьбу, впадать в отчаяние, предаваться  унынию, надо помнить, что,  какая бы грозная  буря ни налетела, где-то  сияет солнце и  в конце  концов его лучи  пробьются к  нам тоже.

     Я умолк.  Мне не удалось завладеть вниманием Дживса,  это было ясно. Он пристально рассматривал что-то, и на лице его было задумчивое выражение.

     – Что-нибудь случилось, Дживс?

     – Простите, сэр?

     – У вас вид озабоченный.

     – Да, сэр. Я только что обнаружил в этом чемодане каску полицейского.

Глава 13

     Я был прав, когда говорил, что злоключения, которые  обрушились на меня как из  рога изобилия, едва я появился в  загородной резиденции сэра Уоткина Бассета, оказали благотворное воздействие на мой характер. Незаметно, шаг за шагом они формировали его, превращая изнеженного завсегдатая клубов и модных бульваров в отважного борца со стальной волей. Если бы гостю,  незнакомому с нравами этого чумного  барака,  вдруг сообщили  о  том, что сейчас  кирпичом упало  на  мою  голову, он, скорее всего, закатил бы глаза и съехал со стула без чувств. Но  я,  закаленный нескончаемыми передрягами, которые составляли обычную,  повседневную  жизнь  в  "Тотли-Тауэрс",  не  впал в  панику  –  я мужественно встретил сообщение Дживса.

     Не стану отрицать,  что  я вскочил  с  кресла, будто сиденье  проткнули снизу шилом, но встал я вовсе не для того, чтобы тратить время на бесплодные трепыхания.  Я  бросился к двери и  запер  ее. Потом, сдержанный и  бледный, приблизился  к Дживсу, который  уже  успел  вынуть  каску из  чемодана  и  в задумчивости раскачивал ее за ремешок.

     Едва он заговорил, стало ясно, что он ошибочно понял произошедшее.

     – Было бы разумнее, сэр, – сказал он с легким упреком, – спрятать ее в более подходящем месте.

     Я  потряс  головой.  Кажется,  даже  усмехнулся  – конечно же,  кривой усмешкой. Мой острый ум позволил мне проникнуть в самую глубину события.

     – Это не я, Дживс. Это Стиффи.

     – Простите, сэр?