Фамильные ценности

— Эмилия, что ты такое говоришь! Речь не о моём желании или нежелании. Видишь ли, дорогая, к сожалению, Каролина неосторожно приняла на себя некоторые обязательства и поэтому не может покинуть этот дом ещё две недели. Я часть обязательств хочу с неё снять, к примеру, сверить со списком имеющееся постельное бельё. Манфред, ты же разрешишь воспользоваться твоим кабинетом?

— Разумеется, Луиза, — с готовностью подтвердил он. — И сам с радостью вам помогу.

— Ой что ты, дорогой, — обворожительно улыбнулась бабушка. — Это женские дела, тебе неинтересные. Мы с Каролиной прекрасно справимся вдвоём.

Инор Альтхауз смотрел на неё так, что не возникало ни малейшего сомнения: он готов ради своей дамы сердца на всё, даже отдать ей кабинет не во временное пользование, а в постоянное. Но бабушке так надолго кабинет был не нужен: после проверки очередного тайника надобность в доступе отпадала. Во всяком случае, моя. А бабушка уж пусть сама решает, подсчитывать ли постельное бельё и скатерти.

Глава 17

Инора Линден задержалась на ужин, во время которого всячески намекала, как неприлично наше проживание в этом доме. Даже сказала, что от моей репутации ничего не останется. Я с лёгкостью проигнорировала её слова, потому что Катрин мне уже несколько раз говорила, что приличные инориты в академиях не учатся и сами себе на жизнь не зарабатывают, живут на семейные деньги. И судя по самой Катрин, неплохо живут. Осталось найти того, на кого можно будет опереться дальше, — и жизнь, считай, удалась.

Эта роль и была отведена майору. Хорошие личные доходы, обеспеченная семья, да ещё и единственный наследник инора Альтхауза. Поэтому наше пребывание в этом доме очень мешало планам Линденов, настолько мешало, что инора под конец ужина откровенно строила глазки инору Альтхаузу, если была уверена, что этого не замечает моя бабушка. Не замечал этого и он полностью поглощённый другой дамой. А я замечала и поневоле задумывалась, такая ли она верная подруга, как хочет показать. Или для неё не счастье, нет, а финансовое благополучие внучки было куда дороже дружбы?

После ужина я упомянула о процедурах, и это сразу позволило иноре заявить:

— Луиза, я не понимаю, почему ты так снисходительна к тому, что твоя внучка столь безответственно относится к своей репутации. Она — наследница фон Кёстнеров.

Странное дело, когда я была в чепце и в гриме, моя репутация Линденов не волновала, а как только я стала выглядеть на свой возраст и сняла этот уродский головной убор, так моя репутация сразу оказалась в опасности.

— Я Вальдфогель, инора Линден, — напомнила я. — Фон Кёстнер — только моя бабушка. Если с моей репутацией что-то случится, то репутации фон Кёстнеров ничего не угрожает.

— И вообще, инора Линден, вы говорите оскорбительные вещи, — возмутился инор Альтхауз. — В моей компании дамам ничего не грозит, я смогу их защитить.

— Ты такой милый, Манфред, — растрогалась бабушка. — Право слово, Эмилия, я не понимаю, почему ты на него нападаешь? Разве может он кого-нибудь скомпрометировать?

— Он — нет, а вот лорд фон Штернберг… — протянула инора Линден.

— Теперь вы хотите оскорбить меня, инора Линден? — холодно сказал майор.

— Вовсе нет. Я просто беспокоюсь за девочку. Она мне как родная внучка.

Но смотрела она на меня безо всякой приязни, как на человека, сильно мешающего планам.

— Чтобы лорд фон Штернберг не скомпрометировал Каролину, для этого есть я, — сурово сказала бабушка, выглядящая оскорблённой королевой. — Ещё одно слово, Эмилия, и я по-настоящему на тебя обижусь. И Манфред — тоже.

Инора Линден надула губы, совсем как Катрин. Выглядела она не слишком довольной результатами своих переговоров и, сухо попрощавшись, уехала. К сожалению, не навсегда, а до новых идей от внучки.

— Каролина, вы не забыли про процедуры? — напомнил майор. — Визит одной невоспитанной особы не должен влиять на наши планы.

— Я буду присутствовать, — безапелляционно заявила бабушка. — Разговоры нам не нужны.

— И я, — поддержал её инор Альтхауз.

— Никто присутствовать не будет, — возмутилась я. — Я буду на вас отвлекаться и что-то непременно сделаю неправильно.

— На наблюдателей я не соглашался, — поддержал меня майор. — Я вам не подопытная крыса.

Я тактично промолчала, поскольку методика была экспериментальной, а значит, он как раз и был подопытным. Но с крысой он, конечно, был совершенно прав. За крысу отвечала Катрин. Уж кто-кто, а она как раз беспокоилась исключительно о собственной выгоде и была такой же противной, как эти мелкие грызуны, шныряющие по ночам по помойкам.

— Но, Вальдемар, инора Линден права: ты можешь скомпрометировать инориту, — заметил инор Альтхауз. — А так, в нашем присутствии, это будет почти прилично.

— Не проводят целительские манипуляции при свидетелях, — твёрдо сказала я. — Всё, что происходит между целителем и пациентом, между ними и остаётся.

— Ты ещё пока не целитель, — проворчала бабушка.