Фамильные ценности

А может, это у гадалок профессиональная манера такая? Может, так они заманивают очередных клиентов?

Но всё-таки… А вдруг тот сон был всё-таки НЕСПРОСТА?!

И помимо всех рассуждений какой-то командный пункт у неё внутри уже принял решение, и что-то уже нетерпеливо толкало её изнутри – скорей! скорей! – понятно, Ирусино сумасшествие, а что же ещё? Психоз с кладами, картами и сундуками сокровищ продолжался!

За «завтреком» она сидела сама не своя.

Пока Надя потчевала гостей домашней сметанкой («не наша, правда, – корову счас только Фёдоровна держит, одна на весь квартал»), яйцами («токо с-под курочки») и лепёшками, похожими на твёрдые блинчики («на кефире сама замешиваю»), в голове Зои раскатывалось звучными аккордами арпеджиато снизу вверх: «Концертное платье… машинка стиральная – автомат, восемьсот оборотов в минуту… костюм-тройка с жилетом для Пашки…» В конце каждого аккорда следовал торжественный удар литавр.

Сумасшествие, очевидно, цепко держало её в своих лапах, не давая вырваться.

– А сахарницу? Сахар-то забыла! – вдруг тихо вскрикнула Надя и оглянулась на гостей с испугом, как ученица, явившаяся без дневника в день академического концерта.

С неё вдруг слетела вся взрослая степенность, пышные плечи съёжились и заострились, руки кинулись рыться по каким-то сусекам, хлопая дверцами и ящичками. И она вмиг стала похожа на девочку-подростка – точно из Зоиного сна!

– Да не переживай ты так, не похудеем! – Зоя хотела было добавить «сестричка», но язык с непривычки не повернулся. Однако тёплый луч как будто протянулся из того сна и соединил их на мгновение.

Тем временем Надя вскрикнула:

– Гляньте! Катерина-то Иванна! Обручи свои на окне забыла!

И подняла с подоконника те самые кольца-серьги.

Тут притихшие было сумасшедшие мысли опять заклубились вокруг Зои.

Надо сходить к старухе. Сказано же – ей баба Анфиса что-то передала!

Сходить тайком!

Да, но как же ухитриться ускользнуть из дома? Одной, без мамы?

Не находчива была Зоя Никитична Петунина, не смекалиста житейски и к тому же нерешительна. «Всё на лопате» с детства любила – права, ох как права была Марина Львовна!

А Надежда меж тем рассуждала:

– Перебрала бабка вчера, видно, и тужурку, и серёжки позабывала! Теперь неси ей, королеве, – второй раз не придёт. А то ещё скажет – оставили, позарились на её золото самоварное… А я, может, ходить к ней брезгую! У неё кошек десять штук, вонища от них! Да ещё эти карты, свечи, мракобесие всякое… – и она передёрнула пышными плечами.

Тут кто-то слабенько пискнул:

– Ну так, может, я отнесу… Я помню, тут где-то недалеко, у неё калитка синяя.

И Зоя с изумлением узнала собственный голос.

Услышав его, Надя тоже, видно, удивилась. Повернулась к ней и, помедлив, согласилась неуверенно:

– Ну сходи, если хочешь… Это домов шесть примерно, за калиткой сразу направо. Только она ж может насмерть заговорить, она у нас такая! Ещё со своими гаданиями приставать начнёт! Ты тогда лучше сразу скажи – так и так, спешу, мол, на автобус… Или, может, вы с Зоей вместе, тёть-Люб? Чтоб на минутку, и сразу назад! Вас-то она постесняется…

– Да зачем! Сама схожу! А если и поговорю чуть-чуть – не заколдует меня, не бойтесь, – не без решительности высказался окрепший Зоин голос – опять сам собой, не дожидаясь маминого ответа. Видно, золотая лихорадка уже вовсю бушевала в её организме!

Но мама только пожала плечами. И пока она не успела ни о чём догадаться, Зоя быстренько дожевала лепёшку, глотнула чаю и выскользнула на улицу.

Сердце возбуждённо стучало. Ноги сами несли её по узенькому, в расщелинах, тротуару. Однако нужной калитки что-то не было видно. Встретились три зелёные деревянные, разных оттенков и степени износа, затем одна ржавая железная и почти сразу же за ней – вторая железная, новенькая и сверкающая, украшенная почему-то двумя полусферами, формой и размером напоминающими женские груди, что не осталось без внимания прохожих – на месте предполагаемых сосков были игриво прилеплены жвачные комочки. Миновав эротичное заграждение, Зоя в растерянности остановилась, оглянулась назад… и тут взгляд её упал на пришпиленный к забору здоровенный кусок картона. Криво нацарапанные буквы на нём преследовали явно рекламную цель: «Порча, грыжа, склюёз и будущее».

Так и есть – под объявлением СИНЕЛ кусочек дерева!

– Склюёз… – озадаченно пробормотала Зоя.

Калитка подалась сразу, от лёгкого толчка. Выходит, её и впрямь ждали? Вот и мощёная кирпичом дорожка к дому послушно стелется под ноги. А домишко-то крошечный, ставни покосились, и амброзия, точно как Надя говорила, там и сям – кустами, зарослями, целыми полянками! Хотя, должно быть, так и полагается жилищу колдуньи…

Ощущая предательские мурашки в районе лопаток, Зоя потянула на себя поржавевшую дверную ручку.

Скри-и-иппп…

– А-а, пришла! – ясно сказали совсем рядом.

Опять проклятые нервы! Она вздрогнула как от толчка.

– В комнату проходи, – велела Катерина Ивановна и материализовалась из тьмы коридора.

Зоя послушно двинулась в комнату и, не смея оглянуться, переступила порог впереди хозяйки.