Фамильные ценности, или Возврату не подлежит

Михаил, изрядно горевавший после побега Анюты, очень хотел, чтобы Люба родила еще ребенка, и хорошо бы – вот было бы счастье-то! – сына. Наследника, продолжателя фамилии (пусть и не такой звучной, как у Приваловых, но все же)! Но время шло, и мечты о наследнике таяли, таяли, таяли… И вот – почти уже нежданно и уж точно негаданно! Михаил буквально светился от счастья:

– Теперь все, все наконец наладится. Всякого нам досталось, но теперь-то, – улыбался он, собираясь в очередную командировку.

В командировки приходилось ездить частенько: то в качестве эксперта-оценщика (иногда вместе с Приваловым, иногда и в одиночку), то курьером. Ценности перевозились немалые, поэтому в каждой такой поездке – всегда в отдельном купе – Михаила сопровождали двое вооруженных охранников.

Так было и на этот раз: в его портфеле «ехали» из Ярославля в Москву килограмма четыре золотых украшений и замшевый мешочек с россыпью камней – в основном бриллианты, но были и сапфиры, и топазы, и рубины.

Ростов Великий проехали уже за полночь. Вокзал вырисовывался на темном небе гигантской буквой «Ш» – два двухэтажных деревянных флигеля и причудливая каменная башенка посередине, соединенные низенькой галерейкой. Почти полная луна обливала острые крыши серебряным светом, превращая скромную постройку в подобие сказочного замка.

– Ну вот, еще сто верст – и Александров. Часа три, а по ночному времени, может, и за два добежим, – устало проговорил один из охранников. – Что за…

Договорить он не успел.

Дверь купе рухнула под несколькими мощными ударами снаружи. Охранники выхватили наганы и начали стрелять уже после первого – гулко, как рявкает очень крупная собака. Но «лай» с «той» стороны звучал сплошным грохотом, как будто не из револьверов стреляли, а из «максима». Оконное стекло, мгновенно разлетевшись вдребезги, осыпалось на окровавленный пол бриллиантово сверкающими осколками. Стылый мартовский ветер ворвался в купе с яростным свистом, почти таким же громким, как свист пуль.