Фамильные ценности, или Возврату не подлежит

– Надо устраиваться на службу. Хоть на какую-нибудь. Не на завод, конечно, к станку – да и стоят заводы-то. А вот в какое-нибудь из учреждений… А то не ровен час и до нас ведь доберутся: не надобно ли вас, господа хорошие, экспроприировать? Домишко-то убогий, да по лицам видно, что не голодаем. И хорошо, если только ограбят или в застенок кинут, а то ведь скорее всего постреляют всех.

– Да где ж ее найти, службу-то, везде пролетарии сидят, – хмыкнул Михаил. – А мы – старорежимная сволочь, которую только к стенке.

– Пролетарии, конечно, теперь главные, – задумчиво согласился Аркадий Владимирович, – только ведь и работать надобно уметь. Особенно головой. Знающие дело люди всякой власти надобны. – Он вздохнул и твердо подытожил: – Надо искать.

От знакомого, с которым столкнулся на рынке, где удачно сменял золотой червонец на полмешка гречки (мешок, по правде говоря, был невелик, но золото есть не станешь), услыхал об управлении – а может, это называлось комиссариат, не разберешь эти дикие р-р-революционные наименования – не то по распределению, не то по оценке и учету реквизированных у «буржуинов» и «богатеев» ценностей. И по рассказу понял: там, как, впрочем, в большинстве новых учреждений, такая неразбериха, что сам черт ногу сломит. Специалистов-то поразгоняли, а сами – новое то есть начальство – в этих делах, как свинья в апельсинах, разбираются.

И решил рискнуть…

* * *

– Прости… – Глеб накрыл узкую Дашину ладошку своей – смугловатой, с длинными сильными пальцами – улыбнулся краешком чеканного рта и, перегнувшись через стол, легко поцеловал ее куда-то в угол глаза.

Детский сад прямо. Как там было в модной песенке? «За столиком в любимой кафешке разреши поцеловать тебя в щечку»? Так нынче даже школьники не ухаживают. Как бы робко, как бы невзначай.

Впрочем, Даше это скорее нравилось. Совсем не то что сверстники – шумные, нахрапистые, без всякого повода лезущие лапать, тьфу! Беседу нормальную поддержать ни один не в состоянии, только и разговоров, как они «вчера по пивасику в спортбаре, а там эти подвалили, а этот, а тот, ну ваще круто оттянулись». Правда, на их факультете мальчиков раз-два и обчелся, психология – специальность женская. Да и вуз так себе, заштатный. Ни в университет на Ленгорах, ни даже в педагогический, бывший «имени Ленина», пройти не удалось. Вот и пришлось довольствоваться этим, из тех, что раньше заборостроительными именовали, а теперь к каждому непременно факультеты психологии и менеджмента приделали. Да и ладно. Диплом есть диплом.

– Прости, – ласково повторил Глеб, – что вот так встречаться приходится. Моя бы воля, я тебя бы в самые модные места водил, всем бы хвастался, какую я себе девушку отыскал. – Он печально вздохнул. – Но пока не стоит дразнить гусей. Потерпи, Дашенька!

– Ну что ты, Глеб!

– Ах да! У меня для тебя подарок есть! А то день рожденья твой так как-то мимо прошел…

День рожденья прошел чуть не месяц назад. Глеб собирался повести Дашу в «очень, очень недурной» ресторан – тебе непременно там понравится, обещаю! – но что-то у него не сложилось. «Не складывалось» у него часто, Даша привыкла.

– Да мне, в общем, и без подарков…

– Никак нельзя без подарков, – перебил ее Глеб, дурашливо мотая стильно постриженной головой. Выудил откуда-то небольшой, вкусно похрустывающий пакетик с «фирменной» надписью, из пакетика – шелковую коробочку… – Прошу! – Он защелкнул на узком Дашином запястье ажурный, мягко поблескивающий золотой обруч и, скромно опустив глаза, добавил: – Фаберже. Если уж выпало мне счастье заполучить самую прекрасную девушку, значит, у этой девушки все должно быть тоже… самое-самое. Нравится?