Фанатка голого короля

Я задрала голову. Если сумею добраться до него, то в считаные секунды окажусь на террасе. Эх, жаль природа не наградила меня присосками на ладонях и ступнях… Хм, без лестницы нет шансов влезть наверх. Минуточку, есть же баклажки!

Задыхаясь от страха и напряжения, я сложила из канистр гору, вскарабкалась на ее вершину, просунулась наполовину в фрамугу и поняла, что спрыгнуть вниз не смогу. Окошко расположено высоко, и я полезла в него вперед головой, а не ногами. Надо поменять положение.

Я попыталась вернуться назад, но что-то мешало, мою талию словно схватили железные пальцы. Некоторое время я пробовала сдвинуться хоть на миллиметр, пока сучила ногами, задела верхнюю канистру… Раздался грохот. Шаткая конструкция развалилась, я осталась висеть под потолком. Если подвинусь вперед, то выпаду из окна и шмякнусь башкой о каменные плиты террасы. Вернусь в чуланчик – рухну вниз и определенно сломаю ноги. Чего лучше лишиться: головы или ног?

Очень некстати вспомнились слова Шумакова, которые он произносил, будучи мною недоволен:

– Ну зачем тебе мозг? Ты все равно им не пользуешься.

Я прогнала неуместные воспоминания. Решение о том, с чем лучше расстаться, надо принимать срочно, долго я не продержусь, живот, как ножом, резала рама окна.

– Ой, как хорошо на улице! – донеслось из дома.

На террасу вышла Ляля.

– Супер, – согласился Федя.

– Помогите! – пискнула я.

– Что такое гуакомоле? – продолжил он. – Я постеснялся у Аллочки спросить.

– Блюдо мексиканской кухни, – пояснила сестра, – готовится из авокадо, их надо несколько штук. Еще свежий перец чили, стручок, хотя любители острого кладут два, половина луковицы, два свежих стебля сельдерея, один помидор, чуток соли и две столовых ложки сока лимона. Правда, я больше люблю лайм. Все смешать в блендере.

– Слишком остро, – поморщился Федя, – желудок заболит.

– Может, – согласилась Лялечка. – Но я не буду гуакомоле есть. Уже сыта.

– Помогите! – повторила я. – Скорей!

– Ты что-то сказала? – зевнул Федя.

– Нет, – удивилась Лялечка. – Андрюша любил гуакомоле. И чем более жгучим оно было, тем больше ему нравилось.

– Перестань! – велел Федя. – Мы договорились не обсуждать это.

– Просто вспоминаю, – грустно сказала Ляля. – Мне до сих пор трудно готовить любимую еду мужа.

– Хватит! – остановил ее брат. – Мы сделали все, что могли, ты должна успокоиться.

– Мне намного лучше, – заверила Лялечка, усаживаясь в кресло. – Знаешь, сегодня ночью ко мне во сне пришел Андрюша.

– Опять… – простонал Федя.

– Нет, нет! – замахала руками сестра. – Он был счастлив, улыбался, благодарил меня, сказал: «Лялечка, любимая, теперь я спокоен». Я ему помогла. Мы ему помогли.

Федя нахмурился, но промолчал.

– Спасите! – крикнула я.

Федор повернулся к Ляле.

– Что случилось?

Сестра, сидевшая с отсутствующим видом, огляделась.

– А?

– Ты повторяешь на разные лады «спасите», «помогите», – произнес Федя.

– Нет, я молчу, – заверила его Ляля.

– Но я отчетливо слышал чей-то голос, – настаивал Федор.

– Может, это вороны? – предположила она. И вдруг, ахнув, прижала ладони к щекам. – Ты слышал зов: «помогите»? Может, это Андрюша…

Федя обнял сестру.

– Понимаю, тебе тяжело. Хватит переживать. Андрею уже хорошо, у него больше ничего не болит, он покоится с миром, а тебе благодарен – ты сделала для мужа все!

Я набрала в легкие побольше воздуха и завопила:

– На помощь! Посмотрите вверх!

Брат и сестра задрали головы к небу.

– Вилка! – подпрыгнула Лялечка. – Как ты туда попала?

– Зачем залезла в форточку? – задал вопрос Федя.

Ответить честно, что испугалась говорящей головы, живущий в чулане с овощами, я не могла, поэтому проигнорировала вопрос и зачастила:

– Пожалуйста, приставьте к стене лестницу.

– Уно моменто! – воскликнул Федор и ушел.

– Тебе там удобно? – забеспокоилась Лялечка.

– Не очень, – призналась я, – голова немного кружится.

– Не опускай ее, – посоветовала она, – держи параллельно полу террасы.

– Это как? – не поняла я.

– Не перпендикулярно, – пояснила Ляля, – подними голову на одну линию со спиной.

Я выполнила приказ, но продержалась в такой позе недолго, шея сама собой согнулась, и я пожаловалась:

– Тяжело!

– Потому что ума палата, – без тени улыбки произнес Федор, устанавливая принесенную стремянку, – мозг к земле тянет, он у тебя, как гиря.

Лялечка засмеялась, но тут же осеклась.

– Спускайся, – приказал Федя.

Я вцепилась одной рукой в стремянку и испугалась.

– Не могу. Придется двигаться вниз головой.

– Из окна надо было вылезать вперед ногами, а ты, балда, как поступила? – упрекнул меня завхоз больницы.

– Не ругай Вилку, – заступилась за меня Лялечка, – просто помоги ей.

Федор почесал в затылке.

– Как?

– Придумай, – топнула ногой сестра.

Федя опять ушел в дом, а я закашлялась.

– Сейчас дам водички глотнуть, – засуетилась Ляля. – Тебе там совсем плохо?

Я не смогла ответить. Лялечка взяла со стола стакан, осторожно поднялась по ступенькам и, стоя на самой верхней, поднесла к моим губам.

– Пей, Вилочка.

Я отхлебнула минералки и вдруг услышала сзади тихий голос:

– Это я. Спокойно.

В ту же секунду что-то мягкое коснулось моих лодыжек.

– Голова! – заорала я. – Она пришла!