Фанатка голого короля

Естественно, вода из моего рта выплеснулась на Лялю, та вздрогнула, уронила стакан, зашаталась, лестница начала крениться…

– Я падаю! – завопила Ляля.

– Спасите, убивают! – завизжал кто-то.

И тут меня потащили за ноги. Понимая, что схватка с прожорливой головой предстоит не на жизнь, а на смерть, я начала брыкаться, крича:

– Убирайся! Сгинь! Исчезни!

Но нечисть оказалась сильнее. Она больно шлепнула меня по мягкому месту и втащила в каморку. Из последних сил я вцепилась руками в край рамы и завизжала:

– Костя, Костя! Меня хотят съесть!

– Я давно здесь, – ответил Франклин, – держу тебя за задние конечности. Оторвись от окна.

На радостях я всхлипнула, разжала руки и спустя мгновение благополучно стояла на полу.

Глава 17

– У меня нет задних конечностей, – выдохнула я, прижимаясь к Франклину. – И передних тоже. У людей руки и ноги.

– А кто сказал, что ты человек? – хмыкнул Костя. – Больше похожа на обезьяну. Какого черта ты полезла на верхотуру?

Ответ нашелся сразу:

– Авокадо искала.

Костя прищурился.

– Да ну? Похоже, не нашла. Колись, дорогая!

– Там, в чулане, голова и еще кто-то, – прошептала я. – Они хотели меня съесть. Оба.

Константин выслушал мой несвязный рассказ и, бросив:

– Стой тут, не шевелись, – ушел в овощехранилище.

Назад Франклин вернулся меньше чем через минуту и, держа руку за спиной, толкнул целую речь.

– Объясни, пожалуйста, почему умная талантливая женщина, автор детективных романов, для написания которых надо обладать определенным запасом логики… почему в общем-то нормальная Виола Ленинидовна, достаточно храбрый человек… не боящийся ни мышей, ни змей, ни мертвецов, ни живых мерзавцев и пару раз работавший по просьбе людей из МВД и ФСБ агентом под прикрытием… ну с какого перепуга ты пришла в ужас при виде редьки?

– Кого? – прошептала я, делая шаг назад.

– Это такой корнеплод, сочный, немного едкий, – с самым серьезным видом сказал Франклин. – Его измельчают, заправляют сметаной или растительным маслом, потом употребляют в пищу. Редька бывает черная или зеленая. Первая более острая. Тебя в детстве не лечили от кашля?

– М-м-м… – пробормотала я, совершенно не понимая, какое отношение детская простуда имеет к монстру, сидящему в корзинке.

– Мама всегда настороженно относилась к таблеткам из аптеки, – бубнил Франклин. – Если кто-то из детей заболевал, она брала черную редьку, проковыривала в ней дыру, набивала в нее мед и поила больного соком. Здорово помогало!

– Ничего не понимаю, – взмолилась я.

Костя вытащил руку из-за спины.

– Вот, любуйся.

Я взвизгнула – пальцы Франклина сжимали ту самую голову.

– Вот он, твой жуткий гоблин-людоед, – засмеялся Костя. – Вилка, очнись, это редька!

Я сглотнула слюну.

– В смысле овощ?

– Если хочешь, считай редьку фруктом, – милостиво разрешил Костик.

Я возразила:

– У нее волосы!

Константин расхохотался.

– Что с тобой сегодня? Редька покрыта проросшими корешками. Ну да, она почти идеальной круглой формы, а побеги выросли в основном на той части, которая выглядывала из корзинки.

Я молча переваривала сказанное Франклином. Потом пролепетала:

– А глазки?

– Их нет, – ответил Костя.

– Я видела, как они злобно сверкали, – возразила я.

Франклин повертел редьку.

– Могу сказать лишь одно: это у страха глаза велики, а у овощей глазки отсутствуют.

Я возмутилась.

– Я совершенно адекватна! Ладно, в кладовке темно, поэтому я могла принять редьку, покрытую множеством корешков, за голову. Пусть ты прав, глаза мне привиделись. Но голоса! Я их слышала!

– Давай выйдем в первый чулан, – как-то сдавленно попросил Франклин, и я поняла, что он с трудом удерживается от смеха.

Когда мы очутились около полок с овощами-фруктами, Костик велел:

– Стой тихо.

Я покорно застыла на месте. А спустя время услышала тот самый шепоток:

– Маслице сюда!

Мне снова стало страшно. Я бросилась к Косте, споткнулась и упала на колени. Сила инерции потянула голову вперед, лоб тюкнулся в пол, и я замерла.

– Вилка! – воскликнул Костя, поднимая меня. – Больно ушиблась?

– Нормально, – пробубнила я. – Надеюсь, ты тоже слышал чьи-то слова?

Франклин обнял меня и прижал к себе.

– Там, за стеной, кухня.

– Знаю, – кивнула я. – И что?

– Перегородка не капитальная, – объяснил Костик, – фанера, штукатурка и что-то еще. Если встать вблизи полок, то можно услышать искаженные голоса тех, кто беседует у плиты.

– Можешь не продолжать, – буркнула я, понимая, что вела себя, как полнейшая идиотка. – Возьми, пожалуйста, авокадо и вернемся в столовую. Ты ведь никому не расскажешь про говорящую башку?

Константин наконец расхохотался.

– Нет, если будешь хорошо себя вести, – сказал он.

Увидев меня, Аллочка сразу забыла про гуакомоле.

– Вилочка! У тебя под глазом наливается синяк!

– Я споткнулась в кладовке и упала, – честно ответила я, – придется неделю ходить в черных очках.

Алла всплеснула руками и убежала.

– Все подумают, что ты сделала блефаропластику, – ехидно сказал Федор, – удалила мешки под глазами. Жди теперь сообщений от папарацци.

– После подтяжки кровоподтеки другие, – одернула брата Лялечка. – Вилка, не расстраивайся.