Фанатка школьного хулигана (СИ)

Соын села между Дорой и едва не опоздавшим Минхо, который, вместе с Чаном, забежал за пару секунд до начала. Через пару секунд погас свет в зале, а на сцене появился директор. Юн все еще отлично помнила крайне неприятную ситуацию с кошельком, в краже которого ее обвинили, но в данный момент ей не хотелось никого винить и держать обиду. Просто хотелось почувствовать себя обычной школьницей, вернее выпускницей. Речь была длинной, но Соын ее слушала внимательно и постоянно шикала на шепчущихся мальчишек. Ближе к концу мероприятия к директору подошла завуч, чтобы объявить тех, кто закончил учебу на отлично и Юн, правда, была в их числе.

Под гимн школы, которая успела стать пусть не родной, но близкой сердцу, девушка поднялась на сцену и почувствовала странный прилив сил. Сейчас она смотрела на учеников в зале, чувствуя уже не презрение, что заполняло коридоры и класс, если Соын там появлялась, и была по-настоящему довольна. В конце зала можно было разглядеть Санни, Юаня и машущего изо всех сил Рина. Казалось, даже Хёнджин ей аплодировал и внимательно смотрел на вручение. Юн уже и не надеялась, что поговорит с ним хоть еще раз в этой жизни или получит хоть один взгляд не полный ненависти и высокомерия. И она смирилась с этим. У каждого могут быть первые безответные чувства, что совершенно нормально. Но судьба ей решила подарить еще один шанс.

— Ты реально крутая, — хмыкнул Хван, подходя к Соын после церемонии. Все разошлись по компаниям и принялись фотографироваться с родителями или друзьями на фоне родной школы. Минхо под разными ракурсами пытался сделать селфи с Уджином и Чаном. По подсчетам Юн, он выложил в Инстаграм уже около восьми историй. Дора же стояла рядом с родителями рядом с шариками.

— Ты решил успеть и все-таки вставить свои пять копеек за этот вечер? — собравшись с силами, бросила девушка. И почему сейчас ей стало так тяжело разговаривать пренебрежительно? Она, чтобы перевести внимание с неуверенности в голосе, поднялась на мысочки и еще раз внимательно оглядела толпу, хотя знала, что дядя не приедет из-за очень важных дел, а ее друзья из дядиного агентства уже сфотографировались с ней, подарили небольшой букет и убежали на репетиции.

— Я совершенно искренен. Помнишь, я уже говорил тебе, что ты мне нравишься, — улыбнулся он. На этот раз он будто светился, на столько он казался настоящим. Словно, решил скинуть с себя все маски, которые так долго коллекционировал.

— Помню, ты тогда неудачно пошутил, — постаралась улыбнуться Соын. Она знала, что он не врет и в это же время сомневалась во всем: не злых словах, улыбках. А еще напомнила о себе обида, что успела засесть тогда, когда они, абсолютно незаслуженно, начали пытаться унизить ее.

— Не шутил, ты мне нравишься. Как бы это глупо не звучало после всего, что я делал, но это чистая правда. Я думаю, нам стоит начать встречаться, — он сделал шаг навстречу Юн, а та еле подавила желание отступить назад.

— Стоит? Очевидно, что наши жизненные пути теперь разойдутся. Будет легче, если я забуду тебя сейчас, чем… — начал говорить Соын. Так точно быть не могло, не могло растаять его сердце только он пары поцелуев.

— Ты не понимаешь! — отрезал Хёнджин, делая еще один шаг к Юн и только успевая коснуться своими губами ее губ, как девушка его оттолкнула. — Я не собираюсь с тобой расставаться! Это судьба, точно!

— Если жизнь нас столкнула один раз, то это не судьба! — отрезала Соын, злясь уже на себя за свою нерешительность.

— Ты хочешь, чтобы мы встретились случайно еще раз, так? Я думал, ты не страдаешь фатализмом! — горько усмехнулся он.

— Ты сам начал с него, — стало очень больно. Она не знала, что такую боль могут принести ее собственные слова, слова глупой девчонки, которая никак не может отпустить обиды на человека, который ей небезразличен, хотя легко простила одноклассников, учителей и даже директора.

— Хорошо, — он снова улыбнулся, будто бы только что выиграл в лотерею. — Обещай, что если мы с тобой встретимся где-то еще, то ты признаешь свои чувства ко мне?

— Да, — в своих чувствах она никогда не сомневалась, только в его. Можно ли считать такую жертву во имя будущего Хёнджина благородной? Ему ведь будет так проще подпороть свою легкую симпатию, если та вообще есть. Почему же так сложно поверить в него?

***