Фанатки тоже пьют кофе на завтрак

О том, как давным-давно, когда само Время было еще молодо, когда весь мир лишь набирал свой цвет и красоту, на Земле жила девушка. Её небесная красота поражала всех вокруг, заставляя затаить дыхание. Проходя мимо нераспустившихся бутонов, земная красавица одаривала их частичкой своей неземной красоты. Бутон распускался и начинал излучать тёплый радужный свет. В то Время люди не знали ни злобы, ни зависти: вокруг царили любовь, взаимопонимание и гармония. Бог радовался, смотря на созданный им Мир. Так проходили дни и ночи, за ними шли года. Года превращались в века…Планета цвела и всё казалось вокруг сказкой. Ничто не могло омрачить столь прекрасную картину. Но, забывшись в лучах собственной красоты и успеха, Земная красавица начала вести разгульный образ жизни. Соблазняя по ночам самых красивых жителей мужской половины планеты, она озаряла тёмные ночи ярким свечением. Бог заметил это, и, чтобы наказать развратницу, отправил её на небосклон. Каждую ночь девушка-Луна освещала чистую, прекрасную планету своим нежным свечением. Всё больше и больше жителей планеты стало появляться на улицах в ночи, чтобы любоваться непостижимой красотой. В сердцах каждой девушки и каждого юноши загорался этот нежный тёплый свет, который пробуждал это буйное влечение и заставлял сердце биться чаще, а душу разрывать тело на части. Девушка-Луна забрала у жителей планеты сон и спокойствие по ночам. Поэтому даже в наше время, появляясь ночью на небе во всей своей красе, Луна заманивает нас в свою нежную ловушку. Луна в полном расцвете одаривает нас самыми необъяснимыми чувствами. Она отнимает у нас одиночество: у всех людей на Земле во время полнолуния сердца бьются в такт. В такт загадочных чувств и мыслей. В такт непостижимой красоты и сказочной любви.

Я обернулась к кровати и посмотрела на Джонатана, который спал, мило подложив руки под щеку. Подышав на стекло, я написала букву «Л»: Лондон, лето, ласка, любовь….

Последнее слово унесло меня на несколько часов назад.

– Настя…

– Джонатан…

Его губы накрыли мои, заставляя отдаваться нашему притяжению и его настойчивости. Он казался таким же жадным до ласк, как и прошлой ночью, это выглядело так, словно, он никак не мог насытиться, словно хотел поглотить меня, а, может быть, и сам не знал, что ему хочется сделать. Он со всей своей мужской страстностью и забвением целовал меня, прижимаясь ближе и сильнее, словно от этого зависело его спасение. Сквозь слои одежды я ощущала его желание, и сама заводилась сильнее.

Словно, осознав наше состояние, которое слишком быстро стремилось к точке невозврата, он отстранился, переводя дыхание и целуя меня в нос.

– Пошли, – сказал Натан и, взяв меня за ладонь, повел к лестнице.

Я шла за ним, не видя в дымке сгустившегося вечера ничего, кроме спины моего любимого мужчины. Сердце гулко стучало в горле, а мысли путались.

У ступеней он остановился, и я врезалась в него, ощущая снова его руки у себя на пояснице и затылке, а губы и горячий язык на своих губах. Я чувствовала его трепет и его силу, с которой он вытягивал из меня неконтролируемые стоны. Толстовка осталась валяться на полу, даже молнию не пришлось расстегивать, его футболка тоже ненадолго задержалась. И я, наконец, смогла прикоснуться к телу Джонатана, ощущая то, какой он горячий, причем в прямом и переносном смыслах.

Не разбирая, где ступени, мы поднимались выше, не выпуская друг друга из объятий.

Джонатан прижал меня к перилам и потерся бедром о мое, демонстрируя, как сильно он хочет меня, на что я только могла прикрывать веки, приглушая стон. Его руки торопились стянуть с меня футболку, чтобы, наконец, наши тела соприкоснулись еще теснее, а потом и лифчик, освобождая грудь для его ласк.

Он целовал внутреннюю сторону предплечья и гладил другой рукой грудь, задевая упругую вершину, а потом его рот накрыл и вторую, заставляя всхлипывать от наслаждения.

Мы одновременно открыли глаза, чтобы увидеть друг друга и задохнулись от увиденного.

– Я… хочу… тебя… – прорычал Коул, чем лишил последних осознанных мыслей.

Сейчас я понимала, что эти слова звучали куда более желаннее, чем слова любви. Он хотел меня, именно меня. А мне хотелось принадлежать ему. Быть его. Всегда.

Я целовала его шею, ключицы, ласкала его спину, хваталась за плечи, пытаясь показать, как хочу того же. Он не останавливал меня.

Его рука блуждала в районе моего бедра, приподнимая и сжимая его, а вторая пыталась придерживать под затылок мою голову, когда он терзал мои губы, не позволяя хоть на миг остановиться и глотнуть воздуха.

Внезапно он подхватил меня под ягодицы, и я обвила его талию ногами. Не разрывая поцелуя, он пронес меня до вершины лестницы, потом опустил, подталкивая к приоткрытой двери комнаты, из которой лился приглушенный свет. Толкнув дверь ногой, он втолкнул и нас в комнату, но я ничего не могла разглядеть при свете свечей.

Мы все еще двигались в комнате, пока мои ноги не натолкнулись на преграду, и я поняла, что за моей спиной кровать.