Фанатки тоже пьют кофе на завтрак

– Эгоист… Самолюб! Сволочь! Всю жизнь, все тебе… Все!!!

Джонатан опустил руки, слушая Тома, но кулаки его нервно подрагивали, сжимаясь сильнее. Казалось, что душевная боль его в сто раз сильнее вот этих вот ударов друга. Желваки двигались в такт часто вздымающейся грудной клетке.

Страуд с презрением окинул меня взглядом, от которого я съежилась. Так противно я еще никогда себя не чувствовала, но, наверное, заслужила.

– Неужели ты еще не насытился? – бросил Том, возвращаясь к Коулу.

– О чем ты?

– Обо всем. Я таскал тебя на кастинги, а лучшие роли получал ты. Лучшие девушки опять тебе, известность – тебе… Даже отец отзывается о тебе лучше, чем… – недоумение Джонатана так выразительно красовалось на его лице, что никакая актерская игра не смогла бы это скрыть. Похоже, он впервые слышал что-то подобное от друга и даже не подразумевал, что тот так думает.

– Том…

Натан приподнял руки ладонями вверх, но не заметил, что Страуд не собирался его слушать, он резко размахнулся, и на этот раз ударил друга слева по лицу. Коул от неожиданности повалился на колено, а из уголка губы выступила капелька крови.

– Ненавижу! Ты не друг! Ты…

Все это выглядело ужасно, неправильно и дико, и я не могла просто стоять и смотреть на них.

– Прекрати! – я метнулась к Джонатану, чтобы помочь подняться, да и встать рядом, потому что и я была виновата во всем.

В этот же момент Том неосторожно повернулся и, пытаясь меня остановить, оттолкнул с силой так, что я отлетела к кровати и ударилась головой о ножку тумбочки. На затылке сразу же вздулась огромная шишка, которая заныла. А, может быть, это опять ныла моя совесть, которой до этого момента запрещали подавать голос.

– Не смей ее трогать! – сквозь зубы процедил Коул, бросаясь ко мне, но Том встал у него на пути. Тогда он попытался его оттолкнуть, в этот момент Джонатан походил на зверя, защищающего свою добычу. Страуд устоял, и они оба повалились на пол.

Я села, потирая затылок, и зажала полы пижамы, которые теперь ничем нельзя было застегнуть. Парни катались и грязно ругались, пока Том не оседлал Коула, держа его за руки.

– Сам не трогай ее! – зло выплюнул он Натану в лицо, по которому размазалась кровь с губы. – Она увлеклась тобой, как актером. Это пройдет. Ты ее недостоин, гребанный кусок дерьма!

– А кто достоин, ты?! – сопротивляясь натиску Тома, сдавленно спрашивал Джонатан, скидывая его с себя и подминая.

– Пожалуйста, не надо! – крикнула я, вставая и подходя к ним.

– Не вмешивайся, – беспокоился Коул.

Он посмотрел мне в глаза и сердце сжалось. Что же я наделала? Они ведь были лучшими друзьями, а теперь дрались, как прыщавые подростки, выясняя, кто из них круче.

– Пожалуйста, перестаньте. Это я во всем виновата. Я не должна была ехать в этот ваш чертов Лондон. Никогда не должна была…

– Настя! – Том сел на пол, отпустив и оттолкнув Натана, посмотрел на мои трясущиеся руки, которые я прижимала к груди. Меня и саму, кажется, била мелкая дрожь. – Ты ни в чем не виновата. Это все между нами.

Он схватился руками за голову, прошелся руками по отросшим волосам и взглянул на Джонатана, который тоже пытался принять вертикальное положение.

– Мы должны решить все между собой.

– Что решить?! Решить, кому я достанусь?! – я психанула и, схватив пальто, стала просовывать руки в рукава. Коул встал и сделал шаг в моем направлении.

– Решайте, – предостерегающе проговорила я. – Только я уже для себя тоже все решила!

Джонатан тут же оказался рядом, тогда как Том сидел на полу, прислонившись спиной к стене и качал головой.

– Настя, прошу тебя, не решай все так импульсивно, – он держал меня за руки и смотрел в глаза, когда я толкала ноги в сапоги. Его брови собрались возле переносицы домиком, и посередине появилась складочка. Опять он смотрел на меня так умоляюще-замученно, только я чувствовала себя сейчас совсем по-другому.

Я бросила взгляд на Тома, который потирал лоб рукой.

– Джонатан… – я осторожно высвободила свои руки из его горячих ладоней. – Вам нужно поговорить. Может быть…

– Нет, не может, – уверенно остановил меня он.

Я застегнула пальто и схватила с дивана шарф.

– Тогда буду у Лиззи или Клер. Поговорите!

Я практически подошла к двери, когда опять услышала свое имя.

– Настя?! – я повернулась. И это был опять молчаливый разговор глазами с Джонатананом, который я уже научилась понимать, поэтому улыбнулась и повторила:

– Поговорите.

Коул ответил нахмуренными бровями и мимолетным подрагиванием губ.

– Все хорошо, – произнесла я беззвучно, и он прикрыл глаза, в немом согласии.

Это молчаливое согласие давало надежду на то, что все будет хорошо, но внутри меня почему-то наоборот нарастала тревога. И позже я поняла, что интуиция никогда не подводит.

***

Лиззи встретила меня беззаботной улыбкой и счастьем в глазах. Я позавидовала ей. Сейчас мне хотелось оказаться там, в Мексике, в гамаке, голой, с врезающимися в спину веревками, и ощущать тепло Натана. Ловить губами его стон и меняться им в ответ. Но увы, все это осталось где-то там, на берегу Тихого океана.

Я вздохнула и переступила порог прекрасной квартиры сестренки Коула.

– Настя?