Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

«Они очень хорошо дополняют друг друга, – считает он. – Потому что и парусный спорт, и бизнес требуют довести дело до конца. Если ты сел на лодку и ушел в море, то вернуться ты можешь только на лодке. Какая бы ни была погода – шторм, жара или другие катаклизмы, – ты должен обязательно привести лодку в порт. В бизнесе то же самое: если начал какой-нибудь проект и ты себя считаешь успешным бизнесменом, ты этот проект должен завершить и не можешь его бросить». Называя Анатолия Карачинского «патриотом и энтузиастом парусного спорта», Сенаторов поясняет: «Он очень серьезно увлекается парусным спортом, сам сидит за рулем и участвует во многих соревнованиях»[123].

Вряд ли Роман Абрамович, тоже не бедный человек, сам сидит за рулем своей очередной яхты и она, точнее, они не подходят к его бизнесу. И вряд ли на него нашло затмение, когда мегакрасотку Eclipse («Затмение») он прописал на далеких Бермудских островах (порт приписки – Гамильтон). «Дракону» Карачинского на подмосковном Пироговском водохранилище угрожают только непогода да соперники, а Абрамович все чего-то опасается: корпус Eclipse изготовлен из пуленепробиваемой стали, окна – из бронированного стекла, и сама яхта оборудована немецкой системой оповещения о ракетном нападении. Там же есть три посадочные площадки для вертолетов, а также мини-субмарина, способная погружаться на глубину до 50 метров[124]. И все-таки не совсем понятно: зачем Абрамовичу очередная яхта? Ведь и на ней от судьбы не уйдешь, да он и сам это знает: в 2006 году на вопрос «Можно ли купить за деньги счастье?» – он ответил: «Невозможно. Но немного независимости – да»[125].

Не могу себе представить Карачинского, «покупающего» себе немного свободы – хотя наезды на него были, и семья с ужасом ждала развязки. В те разы обошлось, на мой взгляд, потому, что никакого криминала в его деяниях и делах не было. Это не мое мнение – Игорь Ашманов мне написал в 2010 году по поводу моего героя так: «Толя Карачинский никого не кидал, не убивал, строил все сам. Прихватизацией тоже не занимался». В 2004 году я, уже зная лично Анатолия Карачинского, впервые побывав в офисе IBS на столичном Дмитровском шоссе, спросил хозяина уютного кабинета: можно ли в России честно заработать деньги? И получил вот такой ответ:

«Я уверен, что честно заработать можно, другое дело, что это, к сожалению, не является государственной политикой. На сегодняшний день государственная политика направлена на то, чтобы сделать все, чтобы заработать честно было бы нельзя. И это, к сожалению, такой печальный факт. Я думаю, что государство делает это не нарочно, даже не понимая того, что оно делает. Но, тем не менее, к сожалению, последние 15–20 лет мы все видим это. Политика направлена на то, чтобы заработать было трудно. Бизнес в России медленно растет именно из-за этого, потому что вести бизнес очень сложно – приходится бороться не с конкурентами. Возникает энтропия совершенно непродуктивная, которая не улучшает твою конкурентную способность, не улучшает твои продукты, она только мешает, снижая конкурентоспособность. Испытывая каждый раз тебя на прочность. Думаешь: не пойти ли сегодня куда-нибудь, не сесть ли в поезд, самолет, не улететь ли в более благоприятное место, чтобы делать бизнес. В общем, люди не заинтересованы, чтобы бизнес рос, чтобы у него была среда нормальная. И поэтому те, кто это делает честно, достойны уважения. Я думаю, что для них важно, чтобы их уважали люди, которых они сами уважали. Я думаю, что их не очень сильно волнует, что о них думают те люди, которых они сами не уважают. Мне так кажется».

Для меня важно, что мой герой остался в России. Уважаю его за этот поступок.