Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

Глосса о муках творчества

Это было очень тяжело для меня. У него было 20 книжек, тысяча статей и так далее. Я жутко мучился. Все проклял. Помню, год ее писал, потом вздохнул с облегчением. Я все воскресенья сидел, вместо того чтобы чем-то заниматься любимым. Мы сдали это научному редактору – женщине в возрасте, лет около 60, она была очень опытная, не помню, как ее звали. Я приезжаю к ней, думаю, правки быстро внесем. Она говорит: знаете, Анатолий Михайлович, – достает рукопись, первая страница – все красное, и так до конца, – знаете, вот вы здесь это назвали вот так, а через две страницы вы это же называете вот так, а здесь вы используете такой термин, а больше никогда не используете, а зачем вы вообще его ввели? И так все!

Реально я еще год переписывал ее, а под конец я ее ненавидел. Ненавидел лютой ненавистью редактора и книгу.

Приходил, сдавал, внес все правки!

– Ну, приходите через неделю.

Через неделю я приходил, она открывала папку, где все было красное.

Все было опять красное! Год писали – год переписывали. Мне тяжело это было».

Зарекся Анатолий Карачинский более связываться с написанием фолиантов, решил заняться опять любимым делом – программированием. И то правда, ведь, как говорил Оноре де Бальзак: время – это капитал работника умственного труда. А тут рынок, что называется, созрел. В смысле, рынок труда. И решил Анатолий предложить ему свои услуги.

ПОСТ О ДРУГОЙ РАБОТЕ, ОБ ОФИГИТЕЛЬНОЙ ШКОЛЕ И СВОЕЙ ЛИЧНОЙ ДОЛЕ

Самая лучшая профессия – это хорошо оплачиваемое хобби.

Владимир Высоцкий[138]

– Да, будем мушкетерами.

– Хотя бы в сутане.

– Особенно в сутане, в этом-то и прелесть.

Александр Дюма. «Двадцать лет спустя»

МЕНЯ КУПИЛИ НА КОРНЮ

На рынок труда отправился Анатолий уже подкованным по части знаний о реальном бизнесе. «Так получилось, что в нашей группе в институте учился поляк Павел Бискупский, – вспоминает Анатолий. – В 1981 году он уехал в Польшу, оттуда – в Австрию, а в 1986 году вернулся в Россию открывать бизнес маленькой австрийской компании, торговавшей компьютерами. Ее владельцем был австриец Ганс Хойфер. Тут Бискупский вспомнил обо мне и принялся уговаривать перейти к нему на работу. Но что такое в те времена оставить стабильную работу во всесоюзном НИИ, чтобы пойти в некую западную компанию? Когда моя мама узнала, что я собираюсь уходить, всплеснула руками: это как же так! А пенсия?»[139]