Фанера Милосская

– «Ты избавлена от материального зла, осталось только принести жертву божеству здоровья, и тогда наступит полнейшее исцеление», – повторила чужие слова Кристина.

– Звучит угрожающе. Чего он захотел? Чтобы она убила животное?

– Что ты! – снова возмутилась стриптизерша. – Равиль добрейший человек, буддист! Он мухи не обидит, таракана не тронет. Беатке предстояло совершить доброе дело.

– И какое?

– Она должна была купить в магазине «Поль» белый свитер с цветными полосками, размер XL. Ночью пойти, чтобы никто не знал.

– На свои деньги? Однако дорогая цена у хорошего поступка!

– Нет, – шлепнула ладонью по столу Кристя, – он дал ей бабки.

– Равиль?

– Ага.

– А дальше? Сделай одолжение, излагай события внятно. – Я начала злиться.

– А потом она должна была помочь, – заторопилась Кристина, – Павлу… фамилию забыла. Мужик такой, под глазом родинка.

– Краминов?

– Точно! Откуда знаешь?

Надо было напомнить стриптизерше начало нашего разговора, но я не стала этого делать.

– Продолжай, пожалуйста.

– Значит, Беата покупает свитер, отдает его Павлу, а потом ходит с ним по городу, изображая его возлюбленную, – закончила Кристя.

– И она так поступила?

– Да.

– А что дальше?

– Беатриса очень старалась…

– И потом?

– Павел перестал ей звонить и просить о свидании.

– Ну?!

Кристина заплакала.

– Мы опять приехали к Равилю, он угостил нас чаем, пообещал, что Беатка доживет до ста лет, только надо из Москвы уехать, очень быстро. Она жутко обрадовалась… и… и… и… умерла.

– Когда?

– Ночью, – шепотом ответила Кристина. – Я ее домой проводила, хотела остаться, а она сказала: «Езжай, все уже закончилось». Утром меня будто что-то стукнуло – проснулась в девять, звонила ей, звонила, а она не отвечала. Помчалась к ней на квартиру, открыла дверь, у меня ключи есть, а Беатка… возле унитаза лежит, ее сильно рвало.

– Ты, наверное, вызвала милицию!

– Да, – кивнула Кристина. – Вернее, сначала «Скорую», думала, Беату еще спасти можно, мне показалось, что она дышит. А врачи на меня наорали и в ментовку звякнули.

– И что сказали спецы?

– Отравление, – простонала Кристя. – На столе банка из-под рыбных консервов осталась, пустая, Беатка ее содержимое целиком съела. Никаких следов насилия, все на местах, ничего не взято.

– А было что брать?

– Нет, – чуть не плакала Рыбникова, – у нее ничего не было. Один долг за машину. Уж не знаю, откуда барыга мой телефон раздобыл и ну бабки требовать, угрожать: «Отдай, а то хуже будет!» Я ему сначала спокойно сказала: «Я ничего у вас не брала, отвяньте». А тот заявил: «По условиям договора долг переходит на поручителя, а им ты записана, гони лавэ. Я на хозяина работаю, приедут к тебе от него, вот тогда запищишь!»

– Когда я позвонила, ты решила, что я являюсь тем самым лицом, и все же пригласила к себе? Очень глупое поведение.

– Я думала, посмотрит человек вокруг и поймет, что из меня вытрясти нечего, – зарыдала Кристя. – К тому же я решила предложить забрать тачку, если он не сжалится. Я Беатку одна хоронила. Никто из «Королевы Марго» не пришел. Хозяин девкам запретил ее имя упоминать, испугался, что клиенты про смерть услышат.

– У тебя сохранились координаты Равиля?

– Клиника называется странно. «Имар», нет, «Итар». Или «Исар»? – Кристина всхлипнула. – Адрес был у Беатки, название улицы я забыла, вроде там рядом Москва-река.

– Ладно. А Зарецкого как найти?

Кристина стала вытирать лицо руками.

– У Беатки где-то визитка лежит. Можно поискать.

– Сделай одолжение, непременно ее найди, потом позвони мне, – велела я. – И последний вопрос. Девушка была одинокой, ты не знаешь, почему милиция пренебрегла формальностями? Квартира Кристины не опечатана?

– Там висела бумажка, – заявила стриптизерша, – но ведь надо было вещи взять для похорон. Хоть и кремировали тело, но в ночнушке-то в гроб не положишь, я ту бумажку с двери и сдернула. Это нарушение закона?

– Не самое ужасное. А кому теперь достанется квартира?

– Мне, – коротко ответила Кристя и добавила: – Едва Беатка про болезнь свою узнала, тут же завещание составила.

– Похоже, подруга тебя любила, – отметила я.

– Очень, – согласилась Кристя. – Мы были родней сестер, как теперь жить – не знаю.

– Думаю, тебе нужно использовать шанс, предоставленный Беатрисой, – вздохнула я. – Сколько еще у шеста провертишься – год, другой? А потом куда? Через шесть месяцев тебя признают официальной наследницей, сдай квартиру и иди учиться. Беатриса будет счастлива, глядя на тебя с небес.

Кристя снова судорожно зарыдала и кинулась в ванную.

– Господи, – донеслось до меня, – Беатка, прости, прости, прости! Я не думала, что все так ужасно! Смерть – это навсегда! Она не лечится!

Я потопталась немного у санузла, потом поскреблась в дверь.

– Кристя, тебе плохо?

Ответа не было.

– Открой, пожалуйста.

– Уходи, – глухо раздалось из ванной. – Больше мне сказать нечего. И у меня нет сил. Не думала, что будет так страшно и тяжело!

Ровно в семнадцать я встретилась с Павлом Краминовым.

– Как дела? – танком поехал на меня клиент. – Есть новости?

– Тружусь помаленечку.

– Работать надо лучше, – не преминул заметить Павел.