Фанера Милосская

Смуглая ручонка вцепилась в мои джинсы.

– Тетя, – тихо сказала девочка, – вы хорошая.

– Спасибо, ты мне тоже понравилась.

– Подвезли маму. Больше никто не хотел.

– Наверное, остальные люди направлялись в другую сторону. – Я решила не лишать ребенка иллюзий.

– Нет, тетя. Они нас обзывают чебуреками!

Я присела и обняла Сухелью.

– Не следует повторять глупости. Тебе ведь неприятно это прозвище?

Сухелья кивнула.

– Не реагируй на него, – посоветовала я. – Если одноклассники начнут дразнить, не плачь, не показывай, что тебя задели их слова. Наоборот, смейся громче всех, отвечай: «Я не чебурек, а хачапури с сыром. Вы хачапури ели? Моя мама может вас угостить! Лепешка с сулугуни вкуснее чебурека, хоть и он неплох!» Очень скоро дети прекратят к тебе приставать. Привязываются лишь к тому, кто обижается.

– Вы про тетю спрашивали, что из поселка прибегала? – округлила черные глаза Сухелья.

– Ты видела ее? – обрадовалась я.

Девочка кивнула и ткнула пальцем в сторону стоящего чуть на отшибе небольшого домика интенсивно зеленого цвета.

– Она к Коле ходила, а потом перестала. Девочки говорят, она Кольке деньги платила. Поэтому бабы Нину презирают.

– Кого?

Сухелья поправила платок, постоянно сползавший с волос.

– Мне уже восемь лет, я большая!

– Конечно, милая, ты взрослая.

– Перешла в третий класс, – солидно заметила Сухелья. – Тут все думают, что Коля Нине изменял с той тетей, а Нина ради денег все терпела. Но это не так!

– А как? – заинтересовалась я.

Сухелья хитро улыбнулась.

– У Коли из гаража есть второй выезд прямо на дальнюю дорогу, и они с той тетей сразу уезжали. Нина ничего дома им не позволяла! Мама рассказывать не захотела, она никогда про чужих не говорит. Но вам же надо?

– Спасибо!

– Вы помогли нам – я вам, – подвела итог Сухелья. – Только маме не говорите.

– Не волнуйся, я умею держать рот на замке, – пообещала я.

– Если сейчас к Николаю пойдете, то Нины нет. Она на рынок уехала, цветами торговать, раньше ужина не вернется, – деловито сообщила Сухелья и, резко повернувшись, убежала.

Я, спотыкаясь о комья засохшей глины, подошла к резной калитке, толкнула ее и очутилась в небольшом, аккуратно прибранном дворе.

С первого взгляда стало ясно: хозяйство тут ведется железной рукой. Метлы, лопаты, грабли торчали в специальных подставках, тачка и несколько ведер стояли рядом. Особенно поразил меня пластмассовый держатель для полотенец, прикрепленный к внешней стене сарая, – на нем висели половые тряпки.

Не успела я восхититься невероятной чистоплотностью женщины, превратившей двор в картинку, как моей ступни коснулось что-то мягкое. Я опустила глаза и чуть не заорала – босоножки обнюхивал здоровенный лохматый пес ростом с крупного пони.

– Хорошая собачка, – заискивающе пробормотала я, – милая…

– Вы ко мне? – спросил мужчина лет сорока, выходя на крыльцо.

Я кивнула:

– Здравствуйте, Коля.

– Привет, – ответил хозяин.

– Вот, заглянула поговорить, – сказала я осторожно.

– Валяйте, – равнодушно прозвучало в ответ.

– Можете ее убрать?

– Кого? – удивился Николай.

– Собаку, – я ткнула пальцем в сторону монстра. – Я не могу определить породу, это алабай или азиатская овчарка? Милые животные, но, насколько мне известно, они не любят чужих.

Коля зевнул.

– Эта не тронет.

– Знаете, один раз меня цапнул симпатичный эрдельтерьер, а хозяин тоже уверял, что песик ласковый.

– Машка не злобничает, – перебил меня Коля.

– Странное имя для собаки, – удивилась я.

– Нормальное. Ваще-то она овца, – пояснил Коля и засмеялся.

– Ну и дура же я! Спутать овцу с собакой! – смутилась я.

– Ничего, – продолжал веселиться хозяин, – еще не такое случается. Эй, Маня, иди погуляй.

Животное подняло морду. Я вздохнула – действительно, овечка.

– Если дачу хотите снять, – по-прежнему приветливо продолжал Коля, – то мы не сдаем, места у нас мало. Могу посоветовать обратиться к Ереминым, у них специальная избушка для москвичей отстроена.

– Спасибо за совет, но я приехала с иной проблемой.

– Какой же?

– Мне сказали про вашу дружбу со Светланой Краминовой.

Николай моргнул раз, другой, третий, потом, абсолютно не изменившись в лице, предложил:

– Заходите, чего на дворе болтать.

Проводив меня в небольшую, до блеска вычищенную кухню, Николай опустился на стул и спросил:

– Чего вы хотите?

Я огляделась. Похоже, хозяин увлекается чтением. На столе чашка с недопитым чаем и раскрытая, перевернутая вверх обложкой толстая книга «Хиромантия от Алексея Звездного. Часть I».

– Вы дружили со Светланой?

– Которой? У нас их в деревне две, – прикинулся он идиотом.

– Речь идет о жене Краминова.

– Не знаком с ним.

– Охотно верю, но с супругой его вы встречались.

Николай зевнул.

– Некогда мне с бабами ля-ля разводить, дел по горло, я работаю.

– И кем?

– Столяром.

– А Светлана вам книжные полки заказывала? – гнула я свою линию.

Хозяин стукнул себя по коленям.

– Сказано уже – не видал я такую.

– Жена Павла Львовича Краминова сгорела, – сказала я.

В глазах Николая мелькнула тень.

– И где эта ваша баба жила? – опять прикинулся он дурачком. – Может, ближе к пруду? Хотя о пожаре у нас народ мигом узнает. Вы чего-то перепутали!