Фанера над Парижем

— Переверните листки, — приказал Коровин. Все бросились переворачивать, всматриваясь в собственные вопросы, которые ничуть не изменились.

— О великий дух, — возопил Коровин, воздев руки к потолку, — ответь нам, недостойным!

Затем он буднично, расслабленно бросив вниз воздетые руки, сказал:

— Если дух соизволил ответить нам, то вы прочтете его откровения на обратной стороне.

Я мигом, опередив всех присутствующих (вот так реакция!), перевернула свой лист и обнаружила на нем надпись: «В этом доме».

Обычная надпись безо всякой там старославянской грамматики и ятей. Что за фокус?

Я подняла глаза к люстре и поняла.

Нет, не смысл дурацкой фразы на моем листке поняла я, а то, как ее сделали. Это была фотография. На бумажку нанесли известный мне химический состав, который позже и проявился, когда зажгли яркий свет, а до того освещение было красным, и текст был невидим. То же мне, фокусники!

Однако же не все оказались такими умными и образованными, как я. Публика пришла в восторженное оживление. Те обездоленные, которые остались в креслах и не приняли участия в спиритическом действе, ломанулись к столу, жаждая взглянуть на чудо.

Пользуясь суматохой, я незаметно выскользнула из зала, по ступеням спустилась в пустынную приемную и выбежала из дома. Огляделась и никого не обнаружила.

Убедившись, что никто за мной не наблюдает, я поспешно обогнула коровинскую виллу, недобрым словом поминая ее размеры. Дверь, ведущая в бильярдную, оказалась именно там, где я и предполагала. К тому же (о, чудо!) она была не заперта.

Позже я узнала, что это не чудо, а западня, но тогда, радуясь удаче, вошла и…

ГЛАВА 23

Я погрузилась во тьму. Все попытки ощупью обнаружить выключатель потерпели неудачу. Я отважно шагнула вперед и тут же споткнулась, больно врезавшись коленкой в некий «анонимный» предмет.

— Че-ерт!!! — взвыла я, оглядываясь назад в сторону опрометчиво покинутого мною дверного проема.

Обнаружив в кромешной тьме его светлый контур, я поспешила обратно. Прихрамывая, охая и в мыслях страшно ругаясь, я добралась до Марусиного «жигуля», скромно стоящего рядом с роскошными «Мерседесами», «Бентли», «Ролсами» и «Ягуарами», на которых главным образом и ездят поклонники сомнительного таланта Коровина.

Отыскав в бардачке «жигуля» фонарик, я поспешила в бильярдную.

Яркий луч фонаря выхватывал из темноты различные предметы — обстановка явно тяготела к роскоши, но я пришла не на экскурсию.

— Турянский, — прошептала я и прислушалась.

Мне ответила тишина.

— Александр Эдуардович! — чуть громче позвала я, энергично обшаривая фонариком бильярдную. — Это Софья! Мархалева!

Луч выхватил из темноты распахнутую настежь дверь и ведущие вниз ступени.

«Вход в подвал, как я и предполагала», — удовлетворенно подумала я, двигаясь к этой двери.

Признаюсь, мне было страшно. Особенно от мысли, что придется спускаться вниз. И все же я спустилась.

Должна отметить, что подвальчик отличался комфортом, совсем не свойственным помещениям подобного рода: мягкая мебель, журнальный столик, небольшой холодильник и даже бар.

Однако Турянского там не было. Комфортабельная тюрьма оказалась пуста, хотя и носила следы пребывания человека, чашка с присохшими остатками кофе и липкая рюмочка для ликера недвусмысленно это подтверждали. К сожалению, не было никакой уверенности, что эти следы оставил именно Турянский.

Я чертыхнулась и уже собралась вылезать из подвальчика, но до меня донеслись чьи-то шаги. Легкие, крадущиеся, они приближались, отчего становилось неуютно. Я погасила фонарик и притаилась, удобно расположившись в кресле.

— Эй! Кто там? Выходи! — услышала я знакомый мужской голос.

«Щас!» — нервно хихикнула я и сочла за благо не отвечать.

— Выходи! Ты там, я тебя видел! — совсем уже близко прогремел мужской голос.

«Ха! Он меня видел, а как обстоит дело с Розой и Марусей? Ведь это они обещали глаз с меня не спускать!»

— Выходи, или законопачу здесь на всю оставшуюся жизнь, — вновь грозно прогремело сверху.

Больше я молчать не могла. В этом виноваты мои родители — ведь это они меня родили такой неуемной.

— Законопачивай, — оптимистично согласилась я. — Пока милиция приедет, я здесь, в тишине уединения, успею со всеми подругами поболтать. Аккумуляторы в мобильнике заряжены до отказа. Одна беда, со мной рядом остывшее тело Турянского, а я трупов боюсь.

— Остывшее? Уже? — радостно удивился голос, но тут же утратил хорошее настроение. Боже, что я услышала в ответ!

— Вот же сука! — услышала я и была немало возмущена. — Ну я тебе сейчас, — пообещал голос, и раздались звуки шагов.

Мужчина энергично спускался в подвал, я же, не теряя времени, занялась выбором выгодной для битвы позиции. В том, что битва неизбежна, сомнений не было, впрочем, как и в том, что победу одержу я. Почему обязательно я одержу победу? Почему, без всяких на то оснований, я так думала?

Не знаю, многие говорят, что исключительно из-за моей глупости.