Фанфарон и Ада (сборник)

– А так. Тося беременная была. И не захотела, чтоб судили и казнили страшенного Азбектфана. Алексея уже не вернешь, а как она одна будет без мужа и отца поднимать ребенка? Взяла грех на душу. Показала: это, мол, Алексей хотел убить страшенного Азбектфана, а Азбектфан только защищался.

– Ну да?

– Вот тебе и «ну да»… «Но настигла мука Тосю, – пишется в книге. – Иссохла, почернела Тося в жизни». Все больше в поселке жила (родив дочь), а страшенный Азбектфан – здесь, в лесу, в избушке… «Не любят Азбектфана в поселке, да он живет-поживает, оброс легендой, жену, мол, спас от смерти, а про Алешку одна туманная даль: или вовсе забыли, а если и вспомнит кто, напряжет память, так и махнет рукой: насильник, мол, шлепнули его – туда ему и дорога»…

– Чего тут интересного-то, никак не пойму? – нахмурил лоб Антошка.

– Непонятно ему… В книге прямо говорится: неправдой и ложью людей во мрак беспамятности вгоняют. Навсегда и навечно. Вот что страшно…

– Ну, к нам это не относится…

– Как бы не так, ко всем относится. Вот погляди, как писатель дело закругляет. Когда страшенный Азбектфан умер, старуха Тося часто сидела у его могилы, как сидела здесь годы и годы… «А когда она встала однажды, поднялась с пригорка, уже первая звезда проклюнулась в небе. Поднялась старуха, поглядела на звезду, пошептала чего-то и пошла. И шла, и думала: ничего вернуть нельзя, и даже звезда, которую она разглядела в небе, и та казалась ей черной звездой Азбектфана».

– Чего-то я не пойму про эти черные звезды, – опять вздохнул Антон.

– А они бывают разве – черные звезды? – обвел всех испытывающим взглядом Егорка. – Они ведь светлые, яркие… А значит – бывают, когда ты черные дела вершишь.

– Не-е, я теперь в избушку этого страшенного Азбетфана – ни ногой, чего мне в ней делать? – испуганно проговорил Любомир.

– Ладно, не бойся. Вместе-то нам ничего не страшно. Главное – высвободить речку, рыбье царство и Бобриный омут…