Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

— Стой, Трейси, остановись!

На лице слизеринки сияла странная дикая улыбка. Она подняла руку вверх, щёлкнула пальцами в третий раз и снова заговорила нараспев высоким девчачьим голосом, к которому примешивался низкий тон, словно вместе с ней пел хор.

— Тьма за тьмой, чернее чёрного,

Похороненная под рекой времени...

Из тьмы во тьму, твой голос звучит в пустоте,

Неизвестная смерти, неизвестная жизни.

— Что ты творишь! — завизжала Парвати и попыталась схватить слизеринку, которая начала подниматься в воздух. Дафна со Сьюзен перехватили её руку, и Дафна крикнула:

— Мы не знаем, что случится, если ритуал прервать!

— Ну а что будет, если он ЗАВЕРШИТСЯ? — крикнула Гермиона, которая как никогда была близка к полному закипанию мозга.

Белая как мел Сьюзен прошептала:

— Прости меня, Шизоглаз...

А Трейси продолжала петь. Её тело поднималось всё выше над полом. Её чёрные волосы плетьми хлестали вокруг лица, подхваченные ледяным ветром.

— Ты, кто знает врата, кто и есть врата, ключ и стража врат:

Открой путь ему, и яви мне его силу!

Весь коридор утонул во тьме и тишине, было видно и слышно только Трейси, словно во вселенной не осталось ничего кроме неё и света, который светил на неё из безымянного источника.

Объятая светом девочка подняла руку в последний раз и с жуткой торжественностью соединила большой и средний пальцы.

И во тьме коридора Гермиона увидела, как глаза слизеринки стали точно такого же зелёного цвета, как у Гарри Поттера.

— Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес!

Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес!

ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР-ЭВАНС-ВЕРРЕС!

Щелчок прозвучал как гром, а затем...

* * *

Сидя в низком кресле перед большим столом директора Хогвартса, Гарри выбрал довольно расслабленную позу: одна нога закинута на другую, руки на подлокотниках. Он изо всех сил старался не замечать шум от окружающих устройств, хотя одно из них, прямо за спиной, издавало звуки, похожие на отчаянное ухание совы, засунутой в щеподробилку, и его было довольно сложно игнорировать.

— Гарри, — обратился к нему старый волшебник из-за стола. Голос был ровен, синие глаза смотрели на него из-за сияющих очков-полумесяцев. Директор Дамблдор одел мантию в цвет полуночного пурпура — не строгую чёрную, но достаточно тёмную, чтобы выразить смертельную серьёзность, насколько это позволяла сделать мода волшебного мира. — Ты... ответственен за это?

— Не могу отрицать, что моё влияние сыграло свою роль, — ответил Гарри.

Старый волшебник снял очки, наклонился вперёд. Синие глаза пристально смотрели в зелёные.

— Я задам тебе один вопрос, — тихо сказал директор. — Считаешь ли ты то, что ты сделал сегодня... приемлемым?

— Там были хулиганы, и они пришли в этот коридор с прямым умыслом причинить боль Гермионе Грейнджер и семерым девочкам-первокурсницам, — спокойно ответил Гарри, — И, если я не слишком молод, чтобы понимать, что хорошо, а что плохо, то хулиганы — тем более. Нет, директор, они не заслужили смерти. Но они точно заслужили быть раздетыми догола и приклеенными к потолку.

Старый волшебник снова надел очки. В первый раз Гарри видел, как директору не хватает слов.

— Мерлин свидетель, — сказал Дамблдор, — я не имею ни малейшего понятия, как на это реагировать.

— Такого эффекта я в принципе и добивался, — сказал Гарри. Он чувствовал, что сейчас самое время начать насвистывать весёлую мелодию, но, к сожалению, так и не научился толком свистеть.

— Нет смысла спрашивать, кто несёт прямую ответственность, — сказал директор. — Только три волшебника в Хогвартсе достаточно могущественны для этого. Я сам этого не делал. Северус заверил меня, что он тут ни при чём. А третий... — директор с тревогой покачал головой, — ты одолжил профессору Защиты свою Мантию, Гарри. Не думаю, что это было мудро. Теперь, когда его не смогли заметить с помощью простых заклинаний, он наверняка понял, что это Дар Смерти... если, конечно, он не осознал этого, едва коснувшись её.

— Профессор Квиррелл уже вычислил, что у меня есть мантия-невидимка, — ответил Гарри, — и, зная его, полагаю, он наверняка понял, что это один из Даров Смерти. Но так уж вышло, что в этот раз, директор, профессор Квиррелл был под одной из тех белых мантий, скрывающих лица.

Снова повисла пауза.

— Очень хитроумно, — сказал директор. Он откинулся на спинку своего кресла-трона и вздохнул. — Я говорил с профессором Защиты. Прямо перед твоим приходом. Не знаю, что и сказать. Я сообщил ему, что в Хогвартсе придерживаются иной политики в отношении нарушений дисциплины вне классов, и что его действия не кажутся мне подобающими профессору Хогвартса.