Фанфик Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

— Я до сих пор не знаю, шутил ли директор или... Дело в том, что в некотором смысле он прав. У меня были любящие родители, но я никогда не чувствовал, что могу доверять их решениям, они не были достаточно разумны. Я всегда знал, что, если я не продумаю всё самостоятельно, я могу пострадать. Профессор МакГонагалл сделает то, что необходимо, только если я не отстану от неё по этому поводу — она нарушит правила лишь под контролем героя. А профессор Квиррелл — это именно тот человек, который сделает дело не смотря ни на что, и он — единственный из всех, кого я знаю, кто замечает, например, что снитч портит квиддич. Но я не могу полагаться на доброту его намерений. Как это ни печально, я думаю, что именно так получаются люди, которых Дамблдор называет героями — люди, которым не на кого переложить окончательную ответственность и которые поэтому приучаются отслеживать всё самостоятельно.

Гермиона ничего не ответила, но задумалась об одной фразе, которую Годрик Гриффиндор написал ближе к концу своей очень короткой автобиографии. Кратко и без объяснений, ибо свитки в те времена переписывали вручную. Лишь столетиями позже магловский печатный станок вдохновил волшебников на изобретение Переписывающего Пера.

Нет спасителя у спасителя, — писал Годрик Гриффиндор. — Нет властителя у защитника, нет ни отца, ни матери, нет никого над ним.

Если герой должен заплатить такую цену, Гермиона уже не была уверена, что готова пойти на это. Или, возможно, — хотя такая мысль и не пришла бы к ней в голову, пока она не начала общаться с Гарри, — возможно, Годрик Гриффиндор ошибался.

— Ты доверяешь Дамблдору? — спросила Гермиона. — Я хочу сказать, он ведь прямо тут, в школе, и он — самый легендарный герой во всём мире...

— Он был самым легендарным героем, — заметил Гарри. — А теперь он поджигает куриц. Ну, честно, тебе Дамблдор кажется надёжным?

Гермиона не ответила.

Они вместе начали подниматься по огромной винтовой лестнице с чередующимися ступеньками из бронзового металла и синего камня, ведущей к портрету, который глупыми загадками охранял дверь в башню Когтеврана.

— Кстати, думаю, я должен кое-что сказать тебе, — нарушил молчание Гарри, когда они прошли примерно половину лестницы. — Так как это повлияет на твою жизнь, ну и вообще... Считай, что это аванс...

— И что же это? — спросила Гермиона.

— Я полагаю, что ЖОПРПГ скоро прекратит своё существование.

— Прекратит? — Гермиона чуть не споткнулась о ступеньку.

— Ага, — сказал Гарри. — В смысле, я, конечно, могу ошибаться, но я подозреваю, что учителя собираются жёстко пресекать драки в коридорах. — Гарри ухмыльнулся. Какая-то искорка в его глазах, за стёклами очков, намекала на тайную осведомлённость. — Наложат новые чары, чтобы определять агрессивные проклятия, или станут проверять все жалобы на хулиганов под сывороткой правды... Я вижу несколько возможных способов. Но если я прав, то тебе есть, что отпраздновать, Гермиона. Ты подняла достаточно сильный переполох, чтобы заставить их действительно что-то сделать по поводу хулиганов. С хулиганами как явлением.

Пусть и не сразу, но улыбка появилась на лице Гермионы, а когда она дошла до верха лестницы и двинулась к портрету, то почувствовала, что ей стало гораздо легче шагать, какая-то удивительная лёгкость распространилась по всему телу, будто её накачали гелием.

Почему-то, несмотря на все приложенные ими усилия, она не ожидала такого результата, она не ожидала, что у них действительно получится.

Им удалось что-то изменить...

* * *

Это произошло за завтраком на следующее утро.

Ученики всех курсов замерли на своих местах за столом, повернув головы к столу преподавателей, перед которым на негнущихся ногах, не шевелясь, стояла одинокая первокурсница. Она стояла с задранной головой и не сводила глаз с декана Слизерина.

Лицо профессора Снейпа было искажено яростью и триумфом, мстительное, как на любой картине, изображающей Тёмного волшебника. Позади него, за столом, сидели остальные профессора, наблюдая за происходящим. Их лица были словно высечены из камня.

— ...распускается навсегда, — прошипел профессор Зельеварения. — Моим решением, как профессора, ваше так называемое Общество объявляется вне закона в стенах Хогвартса! Если ваше Общество или любой из его членов будет вновь замечен за драками в коридорах, вы, Грейнджер, персонально ответите за это, и я лично исключу вас из школы чародейства и волшебства Хогвартс!

Эта первокурсница стояла здесь, перед преподавательским столом, куда её прежде вызывали только затем, чтобы наградить похвалой и улыбкой. Стояла, выпрямив спину и высоко подняв голову, как натянутый лук кентавра, не показывая своих эмоций врагу.

Эта юная ведьма стояла здесь, скрывая слёзы и гнев. Её лицо застыло, и в её внешнем облике ничего не менялось, но что-то внутри медленно ломалось, она чувствовала, как оно ломается.