Фанфики

Я послан судить её. Я благостен и милостив, но не прощу и словечка лжи. Возвестив, таким образом, сформулированную завязку, и вставляя фразы из Псалтыря, начал задавать вопросы.

Прежде всего — из серии «про это», про то, что в рамках здешних представлений о пристойности юная боярыня никогда не будет обсуждать с посторонним мужчиной.

Мне не столько любопытно — ну что новенького она может мне сказать! — сколько показательно: показывает глубину погружения в транс.

Среди прочих дел выясняется, что покойный кречетник уделял молодой жене очень мало внимания. Все «разики» за два года совместной жизни можно посчитать по пальцам. Воспоминания о них у вдовы остались… удушливые — кречетник был мужчина довольно дородный.

А главное — они не дали результата, который для всякой приличной здешней женщины является обязательным условием самоуважения и уважения в обществе — Аннушка не залетела.

Я уже объяснял: в «Святой Руси» вина за бесплодие возлагается на женщин и воспринимается индивидуумом и обществом как божья кара.

Тут Гавриил и говорит. Громовым, естественно, архангельским голосом. Но негромко, поскольку моими устами:

– Не казни себя, дщерь моя, но прими в сердце твоё страждущее благую весть. Супруг твой раскаялся в пренебрежении тобой, женой своей венчанной. И взмолился он ко Вседержителю и Пантократору о милости необычайной. И позволил ему Господь, за-ради очищения души страдающей, вернуться трижды в мир дольний и зачать тебе дитя долгожданное. В первый раз принёс он тебе знак — кольцо рябиновское. Во второй раз спас он тебя от семени бесовского ладанкой освященной. Ныне же грядёт муж твой в третий — последний раз. Уже звенят сферы хрустальные, уже гремят запоры железные, уже слышна поступь его тяжкая. Но не пугайся, жено, лежи спокойно, и да наполнятся твои душа и тело восторгом и радостью.

Тут оркестр должен был бы урезать туш, но оркестра у меня нет. Поэтому чисто на губах: блям-блям-блям, у-у-у, о-о-о, бамс-брамс! Оле, оле-оле!

Со стороны саркофага появляется Сухан в какой-то… куколи. Весь в белом. Замотанный с головы до пояса, с закрытой тряпкой лицом, и, как я вижу со стороны — с голыми ногами. Торжественно и благочинно приступает он к искуплению греха старого кречетника в части «делать детей».

Я продолжаю свою проповедь по мотивам вульгарного православного богословия и массаж отдельных точек пасомого тела. Аннушка, как и было возвещено, наполняется «восторгом и радостью». Наполнение происходит быстро и качественно.

Никогда не задумывался о том, насколько сочетание тактильного и гипнотического воздействия улучшают продолжительность и количество женских оргазмов. Три раза подряд, практически без снижения силы, для девушки, которая никогда прежде и одного раза не испытывала…

Ещё одно личное открытие, к которому привела меня жизнь на «Святой Руси»: секс под гипнозом. Надо будет проверить…

Наконец, Гавриил отпускает, излившую свою тоску и семя, душу на покаяние. Причём я старательно присвистываю, пришепётываю и подвываю, изображая музыку сфер.

Гавриил настойчиво внушает успокаивающейся Аннушке необходимость полного подчинения и доверия Ваньке-ублюдку, подтверждает обет молчания, вселяет надежду на светлое будущее «по милости Господа нашего» и велит ей мирно заснуть, тихонько погладив её по виску.

Всё. Аннушка спит, спектакль закончен. Убираем реквизит и возвращаем нашу «приму» на её место в шкафу. Виноват — в опочивальне.

Мир меняется не железом и хлебом, не дорогими торными да городами богатыми. Мир меняется людьми. Ибо только люди всё сиё делают. А делают они хоть что — по убеждению или по внушению.

Убеждать людей — занятие тяжкое и долгое. Требует оно немалой мысленной работы самого убеждаемого. Внушение же меняет душу человека без труда с его стороны. Подобно тому, как земля перед пахотой просто лежмя лежит. Во внушении важна не мысль-зерно, но разрыхление души, прежде происходящее.