Фанфики

Торк зло фыркнул и ушёл спать. А я ещё немножко послушал. Вместе с половиной дворни. Да, цель мы достигли — отношение к Терентию стало более уважительным. Вот только не возникли ли при этом другие цели? От которых мне теперь придётся отбиваться как от мух поганых?

Эта метода — воздействовать на общественное сознание, дав людям подслушать стоны страсти вдовицы, запомнилась мне. Через восемь лет, под Киевом, я повторил сиё лицедейство. С другой женщиной, с другими слушателями. Но слова ей — схожие подсказывал. Тогда это спасло с тысячу жизней суздальцев да киевлян. Чтобы после про неё и про меня не выдумывали, а братоубийственное кровопролитие мы поуменьшили.

Снова сборы, суета, забыли, не взяли… Терентий мечется по подворью — гоняет землекопов и плотников.

Кирпичники фронт работ посмотреть пришли: здесь делают кирпич-плинфу, есть мастера. Правда — печки другие, чем у моих, получаются. Послушал, посмотрел… Нафиг! Кирпич здесь купим, а вот мастеров я своих пришлю. Если к середине октября успеют — терпимо. Печки под крышей складывают — погода не столь критична.

Надо бы своих на «русскую теплушку» переводить — потребление дров снижается втрое. Для большого города разница в стоимости — существенна. Но в ней же нечем нижнюю топку перекрыть! А своды выкладывать — зае… Мда. Рано ещё.

Аннушку со служанками я забираю в вотчину, дворню — уполовиниваю. Терентия оставляю тут, на хозяйстве. Поэтому они по ночам… как последний раз живут. Естественно — всё подворье не спит, считает. Уже и пари на количество… «раундов» — заключать начали. Или правильнее — «сетов»? «Таймы» и «периоды» не годятся — это для групповых игр.

Оставляю Николая и Хохряковича, им дел выше крыши — проработать и подготовить рынок к приёму очередной партии наших товаров.

У меня же мануфактуры! Прядильщицы и ткачи работают круглогодично. А не так, как здесь принято — только зимой. К октябрю, пожалуй, и ещё сотня штук полотна получится.

Такой цены, как я сделал, снова взять — не получиться: другой такой казначейши в городе нет. А, может, нанять? В манекенщицы… Вряд ли — муж не позволит жене заработать. Средневековье — сплошная дискриминация женщин в поле трудовых отношений. Но к зиме вятшие съезжаются в город, к светлому князю на глаза — сбыт для тонкого полотна будет.

По возвращению в Пердуновку — резко подгоню своих «мазильщиков» — кто колёсную мазь делает.

Там есть такое неприятное место… Известь должна быть самого лучшего качества и содержать 95–96 % чистой основы. Уже 5–6% магнезии в извести сильно ухудшают качество мази. А тщательно растереть известняк, просеивать, непрерывно помешивать, равномерно подсыпать… все эти операции — психике хомосапиенсов противопоказаны. Нам бы тяп-ляп…

Надо приспособы какие-нибудь… навязывающие рутинный, монотонный характер деятельности. Чтоб выдерживали, наконец, размер куска известняка перед обжигом в 80 мм! А не — «как получится». Сита у них есть, а вот почему в печке — разброс на порядок…

Температуру обжига надо бы поднять до 1100 градусов — скорость реакции поднимется раз в семь. Тогда время обжига можно чётко установить в 12 часов. Известь, конечно, уплотняется — потом гашение идёт медленнее.

«Топить — не топить» — пусть лучше полуфабрикат дольше в воде «утопляется», чем печка с сырьём долго топится.

Проект «Зимний Хлеб».

Николай пока ведёт разговоры «в тёмную» — типа: вотчина Рябиновская расширяться будет, туда и хлеб нужен. Поэтому и скупка интересна в окрестностях Дорогобужа.

Но всего объёма там не взять. Две тысячи пудов хлеба — годовая норма потребления для 30 крестьянских хозяйств. Мелочь? — Да. Но для хлебного рынка Дорогобужа — величина. Городок-то маленький. А я не хочу поднимать там цены — распространится южнее, начнётся ажиотажный спрос, затронет Елно… Там-то и правда — нужно будет купить хлеб для новосёлов в вотчину.

Новосёлы… Рвань, дрянь, пьянь и отбросы. Ноют и хотят жрать. Набив брюхо, снова ноют, хотят спать, совокупляться и пьянствовать.

Мыться, бриться, одеться в чистое, лечиться, учиться, трудится, слушать… не хотят. При насильственном приведении к нормальному виду ноют, воют, ругаются, плюются, кидаются кусками грязи и собственными экскрементами. Поминают имя господа всуе, грозят карами небесными, молят о милости, делают гадости и пугают высокопоставленными заступниками.

Нормальная двуногая скотинка. Главное — не видеть в них хомосапиенсов, не понимать их речи, не считать этот скот — человечеством. Стадо перед стойловым периодом должно быть обработано.

Пуская эти отбросы человеческого общества в усадьбу, я предполагал неприятности. Но не предполагал их разнообразия.