Фанфики к Альтернативе маршала Тухачевского

Другой вопрос, что положительные стороны англосаксонской цивилизации работали до тех пор, пока оставалось свободное экономическое пространство, на которое можно было распространить капиталистическую систему национальных государств. Пока оно оставалось, смелые, предприимчивые и энергичные имели шанс продвинуться в этой системе, разумеется, в рамках роста самой системы. Для себя самого Сталин лишний раз убедился в правоте Ленина как экономиста - читая работы фон Берталанфи и его последователей, посвященные теории систем, он сопоставил их с книгами и статьями Ленина. Все было верно - капитализм, в силу кредитного характера своего производства, был подобен езде на велосипеде, он был устойчив лишь тогда, когда расширялся. Более того, именно в силу того, что на капиталистическое производство сначала надо выделить кредиты - только потом будут построены цеха и установлены станки, не говоря уже о том, что продукция будет продана - статически устойчивым он не может быть по определению.

Вот здесь и находилась 'ахиллесова пята' англосаксонской цивилизации, да и капитализма в целом. Прочитавший, в том числе, и статьи прозападных авторов - такие тоже имелись на ноутбуках экипажа 'Воронежа' - Сталин вполне согласился с точкой зрения американских социологов, заключавшейся в том, что капиталистическое общество устойчиво в социально-экономическом отношении, если средний класс составляет в нем две трети населения (т.н. 'общество двух третей' - есть такой термин в социологии В.Т.). Вот только добиться этого естественным путем, предоставив дело обожествляемой ультралиберальными экономистами 'чикагской школы' 'невидимой руке рынка' было абсолютно невозможно. Причина этой невозможности заключалась в законе концентрации капитала, на эмпирическом уровне давным-давно открытым русским народом, и, сформулированным в короткой поговорке 'Деньги идут к деньгам'.

Это именно так и было - в том случае, если развитие экономики предоставлялось 'свободной игре экономических сил', все сводилось, рано или поздно, в концентрации финансов в очень узком кругу хозяев жизни. Конечно, какой-то средний класс оставался и в этом случае - высококвалифицированные специалисты гражданских отраслей, армейские и полицейские офицеры среднего звена, богатые фермеры, городская буржуазия - вот только численность этого среднего класса обычно не превышала 10% (кстати, соответствует реальности - в нынешних США, по разным оценкам, к среднему классу относятся 35-40 миллионов человек, при общей численности населения более 300 миллионов В.Т.). В этой ситуации все сводилось к олигархической диктатуре, когда реальная власть принадлежала богатейшим и богатым фамилиям; другое дело, что в наиболее развитых странах эта диктатура прикрывалась 'фиговым листочком' демократии, а в недоразвитых - не было и этого.

Само собой разумеется, такое общество становилось принципиально неустойчиво в социально-экономическом отношении - если половиной национального богатства, плюс-минус в ту или иную сторону, владеет один или два процента населения, а доброй половине населения принадлежит хорошо, если процентов 10-15, удержать бедных и нищих в повиновении можно только жесткими или жестокими методами, смотря по конкретному раскладу.

Естественно, такое имущественное разделение неизбежно отражалось и на экономике. Грубо говоря, потребительские товары делятся на три группы: во-первых, это товары для элитного потребления, очень дорогие, с высокой наценкой; во-вторых, это относительно недорогие, но высокого качества, массовые товары для среднего класса, имеющие умеренную наценку; в-третьих, это товары для бедных и беднейших - массовые, понятного качества или 'качества', в зависимости от конкретики; их отличают низкая цена и малая, в абсолютных величинах, наценка.

Для экономики полезнее всего производить товары второй категории - с одной стороны, такие товары подстегивают конкуренцию, поскольку покупатель может позволить себе доброкачественный товар, но, при этом, он вынужден внимательно смотреть на соотношение 'цена - качество'; с другой стороны, успешная продажа таких товаров, пусть и при небольшой, в процентном отношении, наценке, давала производителю достаточные финансовые ресурсы, за счет очень высокого оборота, не только для безбедного существования, но и для развития. Товары первой и третьей групп таких возможностей дать не могли - сектор элитного потребления невелик по определению, а с бедняков, при всем желании, доходов, сопоставимых с доходами со второй группой потребителей, получить невозможно, поскольку таких денег у них нет.

Все, это неизбежный тупик капиталистической экономики - платежеспособный спрос либо не увеличивается, либо вовсе сокращается. Как следствие, экономика находится в стагнации, прерываемой кризисами, с небольшим послекризисным ростом - общий итог неизменно отрицателен.