Фантасмагория, или Сказки третьего тысячелетия

У старого добродушного аббата, всю жизнь прожившего в дампьенском монастыре, был нервный тик, и прежде чем ответить, он несколько раз моргнул левым глазом. Затем произнёс:

— Да, сын мой. У меня есть к тебе одна маленькая просьба. Нужно чтобы ты прямо сейчас отправился в замок графа де Брозена и передал ему моё письмо. Это очень важно и очень срочно.

— Я понимаю, — кивнул Жан-Люк, — но ведь уже почти стемнело, а весь путь займёт как минимум три часа. Нельзя ли обождать с этим делом до утра?

— К сожалению, нельзя, — отрицательно покачал головой настоятель. — От этого во многом зависит дальнейшая судьба нашего аббатства. И я мог бы отправить тебя к графу ещё раньше, если бы не считал, что служение господу гораздо важнее всех мирских дел.

Кстати, тебе вовсе не обязательно сразу же ехать обратно в монастырь. Ты можешь переночевать в замке, а утром, с ответным письмом графа, вернуться назад.

— Хорошо, отец Себастьян, я готов, — смиренно ответил Жан-Люк. — Давайте письмо, и я сделаю всё возможное, чтобы доставить его в нужные руки…

На полпути к замку графа де Брозена дождь припустил с новой силой, и монах, поправив на голове капюшон рясы, стал ещё пристальнее вглядываться в темноту перед собой. Сидя на спине мула, хлюпающего копытами по грязи, он ехал по извилистой лесной дороге, которая кое-как освещалась смоляным факелом в его руке. Ничего лучшего аббат придумать не смог, и с этим приходилось мириться.

Где-то в кронах деревьев изредка ухали совы. Их устрашающие голоса являлись теми немногими привычными звуками, которые можно было расслышать в шуме дождя и ветра. Хорошо ещё, что в этом лесу перевелись волки и похожие на них разбойники, несколько лет назад практически полностью истреблённые графом де Брозеном и его рыцарями. Теперь путешествовать по его землям было не так опасно, как прежде. Впрочем, делать это тёмной ночью, да ещё без какого-либо сопровождения, даже сейчас не каждый осмеливался. Мало ли что может случиться с одиноким путником. Особенно если учитывать, что в здешних местах с некоторых пор стали ходить очень странные и жуткие слухи. Знать бы только, чему верить и кого бояться.

Что же касается самого Жана-Люка, то у него в любом случае не было выбора. Послушание и ещё раз послушание! Вот главное правило для всякого монаха, живущего в аббатстве. И слово, сказанное отцом-настоятелем, должно быть для него законом.

Проехав очередной поворот, он вдруг услышал позади себя тяжёлый топот конских копыт и звонкое бряцанье железных доспехов. Судя по звукам, его догонял какой-то рыцарь, поэтому Жан-Люк незамедлительно отъехал в сторону, уступая дорогу. Однако, вместо того, чтобы проскакать мимо, всадник неожиданно остановил коня и громко спросил:

— Эй, человек, ты кто такой и что здесь делаешь среди ночи?

— Я простой монах из дампьенского аббатства, — ответил Жан-Люк и осветил себя факелом. — Направляюсь к графу де Брозену по поручению отца Себастьяна. Это неотложное дело.

— Ну, тогда нам по пути, монах, — обрадовался рыцарь и откинул капюшон плаща, демонстрируя высокоскулое, благородное лицо настоящего дворянина.

Это был чернобородый мужчина лет тридцати с приятной, располагающей к себе внешностью.

— Я королевский капитан Франсуа де Лаваль, — произнёс он, широко улыбаясь. — И, как ни странно, мне тоже поскорее нужно добраться до замка графа де Брозена. Но, к сожалению, я плохо знаю здешнюю округу. Поэтому очень рад, что мы с тобой встретились. А может, это знак божий?! Как думаешь, святоша?

— Пути господни неисповедимы, мессир, — многозначительно ответил Жан-Люк, — и я не меньше вас рад, что дальше мы отправимся вместе. В этом лесу, всё-таки, небезопасно.

— И чего же ты здесь боишься больше всего, монах? — насмешливо спросил Франсуа де Лаваль, когда они бок о бок продолжили путь.

— Да, в общем, ничего конкретного. Хотя случается тут всякое, если верить рассказам людей. А в аббатстве как-никак спокойнее. Ближе к Богу и покровителю нашему святому Франциску.

— Значит, вы там у себя всё молитесь и чужие грехи замаливаете?

— Да, мессир. Таков наш удел на этой грешной земле, ведь мы монахи.

— А вот мне кажется, что всё это ерунда, — вызывающе сказал королевский капитан и тут же, спохватившись, добавил, — только ты не подумай, что я какой-нибудь еретик или безбожник. Просто, на мой взгляд, вы занимаетесь бесполезным делом и проживаете жизнь впустую. Даже сам Христос говорил, что каждый верующий человек может носить храм Божий в собственной душе. И я полагаю, что Господу нашему гораздо интереснее читать молитвы в сердцах людей, нежели выслушивать в церквях по несколько раз в день одни и те же покаянные слова, сказанные скучным монотонным голосом. Лично мне бы всё это быстро надоело.

— Нет, мессир, вы всё-таки еретик, — хмуро ответил Жан-Люк, искоса поглядывая на спутника.

Рыцарь весело рассмеялся.