Фантасмагория смерти

В досье жандармского управления о нем была агентурная справка следующего содержания: «Богров Дмитрий Григорьевич родился 29 января 1887 года, сын присяжного поверенного Григория Григорьевича Богрова, богатого киевского домовладельца, известного в городе благотворительной деятельностью. Отец Богрова занимает видное положение в городе и имеет обширные знакомства в разных сферах». Мотивы его поступка по сей день не ясны. Одни исследователи считают, что его руку направляла охранка, возможно, и не без ведома царя; другие – что Богров, действуя по заданию партии эсеров, сумел обмануть руководство охранки и получил пригласительные билеты почти во все места, где бывали царская чета и Столыпин, от начальника охранного отделения Кулябки; третьи же полагают, что у Богрова были некие личные причины. Партия эсеров, к которой принадлежал Богров, заявила о своей непричастности к этой акции. В любом случае, Богров был личностью неуравновешенной психически, с явными суицидальными признаками. Вот выдержки из некоторых его писем: «Нет никакого интереса в жизни. Ничего, кроме бесконечного ряда котлет, которые мне предстоит скушать в жизни. И то если моя практика это позволит. Тоскливо, скучно, а главное – одиноко» и еще: «Вообще же все мне порядочно надоело и хочется выкинуть что-нибудь экстравагантное, хотя и не цыганское это дело».

Возможно, это самое «надоело» и толкнуло его на «подвиг Герострата» – застрелить грозного министра и тем прославиться. Так или иначе, но 1 сентября 1911 года он произвел роковые выстрелы.

5 (18) сентября 1911 года Пётр Аркадиевич Столыпин скончался.

Николай Александрович Романов. Крах российского самодержавия

Празднование 300-летия дома Романовых началось со службы в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Блестящий кортеж из карет царя и его свиты неторопливо продвигался по Невскому проспекту, несмотря на ранний час, заполненному толпами народа, пылко проявляющего верноподданнические чувства. Толпа, неистово и громогласно провозглашая здравицы, прорвала солдатские кордоны и окружила экипажи императора и императрицы.

Собор был набит до отказа. Впереди, согласно регламенту, расположились члены августейшей фамилии, послы иностранных держав, министры и депутаты Думы. Следующие после службы в соборе дни были посвящены официальным церемониям, балам и приемам депутаций, которые прибывали со всех концов необъятной империи одетыми в национальные костюмы и преподносили царствующей чете дары. В честь императора Николая Александровича, его супруги Александры Фёдоровны и всех великих князей Романовых знать Санкт-Петербурга устроила грандиозный бал, на котором присутствовали тысячи гостей из самых знатных и родовитых семейств. Чуть позже Их Величества изволили посетить представление оперы Глинки «Жизнь за царя». Когда венценосные супруги прошли в свою ложу, весь зал стоя приветствовал их аплодисментами.

Торжества продолжались. В мае 1913 года император с семьей отправились по следам Михаила Романова, чтобы проделать тот же путь, что прошел и первый царь династии, с рождения и до восшествия на престол. По Волге на пароходе они поплыли в родовую вотчину Романовых – Кострому, где юный Михаил был призван на царство.

Великая княгиня Ольга Александровна позже писала об этой поездке так: «Где бы мы ни проезжали, везде встречали такие верноподданнические манифестации, которые, казалось, граничат с неистовством. Когда наш пароход проплывал по Волге, мы видели толпы крестьян, стоящих по грудь в воде, чтобы поймать хотя бы взгляд царя. В некоторых городах я видела ремесленников и рабочих, падающих ниц, чтобы поцеловать его тень, когда он пройдет. Приветственные крики были оглушительны!».

Путешествие, а с ним и празднование 300-летия царствования дома Романовых закончились, как тому и положено было быть, в Москве. На 20 метров оторвавшись от казаков Его Императорского Величества Конвоя, солнечным июньским днем Николай II верхом въехал в Первопрестольную. Спешившись на Красной площади, государь-император проследовал с семьей и свитой через ворота Кремля в Успенский собор, где была проведена торжественная служба.

Торжества и восторг подданных заставили государя позабыть о волнениях 1905 года и воскресили его веру в неразрывную связь царя и народа, любовь простого люда к своему императору. Казалось бы, столь бурное обожание Николая II, проявленное в юбилейные дни, должно было способствовать укреплению и процветанию монархии, однако уже тогда и Россия, и Европа стояли на краю больших перемен.

Николай II

За последующие пять лет рухнули три европейские монархии, три императора или умерли, или вынуждены были отправиться в изгнание. Рухнули старейшие династии Габсбургов, Гогенцоллернов и Романовых, распались Россия и Австро-Венгрия.

Мог ли Николай II хоть на миг представить, что ожидает его и его семью через четыре года, на какую смерть эти ныне восторженные толпы обрекут его и его близких?