Фантасофия. Выпуск 5. Фэнтези и Магический реализм

Шестерых незваных гостей попотчевал Фоат за ночь укусом пчелы. В пистолете остался последний патрон.

Перед самым рассветом послышался шелест колёс подъехавшей машины. На крыльце раздались смелые, решительные шаги. Фоат приготовился – лишь бы не промазать по последнему гостю.

Дверь слегка приоткрылась и тут же быстро захлопнулась. Никто не вошёл. Но Фоат успел выстрелить в узкий просвет, появившийся между дверью и косяком.

Его обманули! Тот, кто открыл и закрыл дверь, и не думал входить. Он стоял сбоку, спрятавшись за косяком. А вытянутой рукой открыл и закрыл дверь.

Всё! Пистолет пуст. Последняя пчела улетела, унося шанс на спасение. За промах теперь предстояло платить жизнью. «Погибнешь сам», – предупреждал Чёрный человек.

Дверь вновь распахнулась. Выстрелить Фоат уже не мог. По гулким шагам, приближающимся к нему, он понял, что вошёл тот, кто жестоко перехитрил его. Шаги всё ближе, словно тот, кто шёл, видел его в темноте. Фоат встал на ноги и, сжав крепко кулаки, приготовился дорого отдать свою жизнь.

Вдруг с высоты куполообразного потолка полилось ровное голубое сияние. Мрак в зале постепенно рассеялся. Перед Фоатом стоял Чёрный человек!

– Ты сегодня уничтожил Джина, – сказал он. – Семь злых духов было у него. И ты их отправил в ад. Один из них сидел во мне. Джин заколдовал меня, когда я был ещё младенцем. И назначил судьбу быть разбойником. Когда я открыл дверь, седьмой злой дух его шёл впереди меня. И ты его убил. Я в это время стоял за косяком двери и остался жив. Теперь я расколдован! В подвале дома хранятся несметные богатства Джина. Всё, что он награбил. Там похищенные им таксисты служат рабами, а первые красавицы города – рабынями. Там и Зульфира – твоё лучшее сокровище среди всех драгоценностей мира. Сейчас мы освободим их. А богатства возвратим народу!

Чёрный человек сорвал с головы цилиндр, снял очки, плащ, перчатки. Перед изумлённым взором Фоата стоял его родной брат Ильгиз… Слава Аллаху! Аминь!

– А Зульфира как? – спросил я.

– О, их встреча была такой радостной, что плясали звёзды на небе!

Сказитель замолк. Я вышел их харчевни. В голове роились мысли о том, получится ли сценарий из этой легенды. Сюжет подходящий…

Всеволод Глуховцев Сказки. XXI век

Философическая

Жил-был один сильно ученый дяденька. В очках. Как его звали, я не знаю, и честно говоря, знать не хочу, потому что был он дурак, вместе со всей своей ученостью. Как-то раз смотрят: держит он такую круглую зеленую штуку вроде консервы «Сельдь иваси» и отверткой ее ковыряет. Спрашивают его:

– Что это у тебя?

А он говорит:

– Это, – говорит, – черный ящик.

Те говорят:

– Да ты обалдел. Какой же этот ящик, да еще черный? Это, типа, зеленая банка.

А он говорит снисходительным тоном:

– Ваше недоумение понятно ввиду низкого уровня вашего развития. Но я объясню. В теоретическом отношении черным ящиком называется любой объект, структура и внутренние процессы которого нам неизвестны. Например, Кант называл такой объект «вещью в себе». Теперь понятно?

Те говорят:

– Ну ладно. А зачем ты в него отверткой тычешь?

Он говорит:

– Таков процесс познания. Когда я вскрою этот объект, я его постигну, и он перестанет быть «черным ящиком». Или, иначе говоря, из «вещи в себе» станет «вещью для нас».

Те говорят:

– Да нам он и на фиг не нужен.

А он говорит:

– Какое маргинальное мышление!.. Какой обскурантизм!..

А те говорят:

– Мы лучше пойдем.

И ушли. Он еще малость помычал про обскурантизм, про маргинальное мышление, и давай дальше отверткой ширять. И так, и сяк, и стучал по этой штуке – шиш. Тогда говорит:

– Надо, – говорит, – изменить методологию исследования!

И изменил. Взял молоток, зубило, приставил последнее к штуке, да как жахнет сверху молотком. А штука-то была – противотанковая мина; она, не будь дурой, возьми, да и взорвись. Ну и все. И очков даже не нашли. Так пустой гроб на кладбище и поперли. Вот и все.

Политическая

Жил-был однажды мальчик. Звали его Вовочка… Все-все! Молчу.

Лирическая

Жила-была когда-то девочка Алена. Жила она в городе М. Этот город М. – вообще-то город неплохой, даже хороший, только совсем скучный. Его жители ставят будильники на полвосьмого, встают по первому трезвону, завтракают, идут на работу, пашут там как папы Карлы, а потом идут домой. Дома они ужинают, смотрят телевизор, а в одиннадцать часов снова закручивают будильники на полвосьмого и ложатся спать. И так каждый день. И так – всю жизнь.

А ей, Алене, жить хотелось так:

на золотистом берегу —

в доме из розового мрамора —

повитом диким виноградом —

и чтобы небо всегда было голубым, и волны ласково плескались у песчаной отмели, и пальмы по ночам шумели на ветру.