Фантаст-окулист

Каждую ночь профессор Лунетти вдохновлялся у окуляра телескопа, и если иной раз прибор вдруг просыпался, то профессор шептал ему: «Поспи, дорогой, поспи еще!» И даже напевал иногда колыбельную: «Спи, телескопчик, усни! Глазки скорее сомкни… Пусть бы так было все дни! Спи, моя радость, усни! Усни! Усни!»

Астор и Грас

— Эх, будь я сейчас молодым… — вздохнул Астор.

— Да, не повезло нам. Не в ту эпоху родились! — согласился Грас. — Мы всегда думали только о работе, а у нынешних молодых счастливчиков столько радостей в жизни и развлечений…

— …что можно только позавидовать!

Греясь на солнышке на веранде дома для престарелых, где они жили уже много лет, Астор и Грас, совсем дряхлые, со скрежещущими суставами, страдающие от множества разных старческих недугов, теперь нуждались в постоянном уходе. Подошла дежурная с подносом:

— Поужинаете здесь?

Она поставила на стол две жестяные кружки с соломинками. Астор и Грас принялись с удовольствием потягивать машинное масло.

Их поместили в этот пансионат как устаревших, уже непригодных к работе роботов. Страна шагала в ногу с прогрессом и создавала все более совершенных роботов.

От тех, кто запрограммирован только на одну операцию, например, на сверление металла или закручивание болтов, теперь перешли к роботам, которые могли выполнять сложнейшие программы и даже самостоятельно думать, а значит, выполнять практически любую работу, причем их усовершенствование продолжалось.

— И в самом деле, счастливая теперь молодежь, — опять вздохнул Астор. — Взгляни на них. Ты бы мог прежде представить себе что-либо подобное?

По улице шли обнявшись два робота новейшей модели.

— Да, похоже, они очень счастливы, — позавидовал Грас.

— А ты кем хотел бы родиться — мужчиной или женщиной?

— Не знаю. Не очень представляю разницу между ними.

Роботы новейшей модели, изготавливались в двух вариантах — мужском и женском — и, помимо того что умели выполнять любую работу, могли еще и влюбляться.

— Пойдем в дом, — предложил Астор. — Солнце уже зашло, чувствуется сырость. Мне бы не хотелось заржаветь.

Поскрипывая суставами, они поднялись со стульев и отправились в мастерскую на обычный вечерний осмотр. Дежурный механик подкрутил Астору ослабевший винт, а Грасу смазал маслом коленный шарнир.

Потом они прошли в гостиную, где роботы-пенсионеры проводили большую часть времени у телевизора.

Усевшись в кресла, они начали смотреть фильм, который сразу же заинтересовал их.

Это оказалась история про любовь. Такие фильмы всегда нравились роботам, хотя они почти ничего в них не понимали. Но эта история о пылких переживаниях двух молодых влюбленных оказалась особенно волнующей.

— Родись я заново и будь я роботом новейшей конструкции, — сказал Астор, — я бы хотел испытать все, что чувствует этот чудный юноша. Должно быть, это необыкновенно прекрасно!

— Как и переживания этой прелестной девушки, — согласился Грас.

По телевидению показывали фильм «Ромео и Джульетта».

Больница «Новая жизнь»

— Имя? — строго спросила медсестра.

— Покойный Джованни Фортини.

Девушка заполняла карточку.

— Когда родились?

— Седьмого седьмого восемьдесят восьмого.

— Когда скончались?

— Двенадцатого третьего текущего.

— Причина смерти?

— Дорожно-транспортное происшествие. Этот негодяй водитель не остановился на красный свет и…

— Не имеет значения, подробности излишни. Какие у вас имеются доказательства, что вы действительно скончались?

— Посмотрите сами. Пульса нет, сердце не бьется, а на лице типичная бледность покойника. К тому же у меня есть свидетельство о смерти с гербовой печатью. Вот оно.

Медсестра взяла документ и подколола его к карточке.

— Мне кажется, все в порядке. К моменту смерти вам исполнилось… Посмотрим… Да, вам исполнилось девятнадцать лет. В таком случае у вас есть полное право поступить к нам.

В больницу «Новая жизнь» действительно принимали только умерших.

— В какое отделение вы хотели бы лечь? — поинтересовалась медсестра.

— В реанимацию, разумеется, куда же еще?

— У нас есть также отделение мумификации, бальзамирования, кремации… Воля покойного для нас священна.

— Нет, нет! Я хочу, чтобы меня реанимировали!

— Тогда пройдите к дежурному врачу отделения реанимации на втором этаже. Лифт в конце коридора.

В отделении реанимации умерших возвращали к жизни. В редчайших случаях, когда это не удавалось сделать, врачи приносили свои извинения:

— Нам очень жаль… Попробуйте как-нибудь сами выйти из положения.

— Следующий!

— Покойный… — предстал перед медсестрой древний старец.

— Я прекрасно вас помню, — прервала его девушка, — покойный Козимо Натали. Вы уже седьмой раз приходите сюда. Первый раз вы скончались при железнодорожной катастрофе, второй — от воспаления легких, потом от утечки газа, далее от перитонита… Мне очень жаль, но мы не можем принять вас.

— Прошу вас, сделайте исключение, не оставляйте меня покойным!

— Это невозможно! Вам уже девяносто семь лет. А мы можем реанимировать только тех, кто скончался молодым. В вашем возрасте нельзя претендовать на возвращение к жизни.