Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Так писал известный римский историк Гай Валерий Проперций в своем историческом труде «О славных римских воинах», посвященном африканской войне 17 года идей эры. Судьба легиона таинственная, как истории об UFO, давалась до последнего времени загадочной, и лишь недавно рассекреченные документы Царицынского областного архива позволили пролить свет на фантастические события, происходившие в нашей области в конце восьмидесятых годов. Sapient sat! Для понимания достаточно!

Автор выражает глубокую благодарность историку бузулуцкой средней школы А. Д. Игнатьеву, сотрудникам Бузулуцкого отдела внутренних дел Публию Сервилию Секстуу, Гаю Сульпицию Фабию, Гнею Квину Мусу и всем жителям Бузулуцка, оказавшим ему неоценимую помощь в реставрации происходившего. Их правдивые воспоминания о событиях лета 198… года, имевших место в небольшом провинциальном городке Бузулуцке, помогли воссоздать эту необычную историю без излишней авторской фантазии и, как говорится, cum grano salis[1]. Автору, как и римскому историку Титу Ливию, хотелось, чтобы «каждый читатель в меру своих сил задумался над тем, какова была жизнь, каковы права, каким людям, какому образу действий – дома ли, на войне ли – обязана Держава».

Глава первая, в которой появляется римский легион

Описывая момент появления римского легиона, свидетели противоречивы и врут, как очевидцы; сходятся все в одном – колонна римских солдат появилась со стороны меловых гор.

Было раннее утро. Дворовые собаки видели сладкие сны, ленивые тучные коровы неохотно выходили на пыльные улицы из теплых парных хлевов, а выспавшиеся за ночь сторожа обливались холодной водой, чтобы придать лицам выражение бодрой усталости, присущее тому, кто добросовестно исполнял свои нелегкие обязанности по охране тогда еще народного добра.

Первым колонну заметил сторож межрайонной передвижной механизированной колонны Василий Суэтин, тезка знаменитого гроссмейстера, и сам неплохо разыгрывающий дебюты и эндшпили.

Вначале послышался далекий металлический грохот, словно к Бузулуцку приближался железнодорожный состав. Но Бузулуцк находился в стороне от железной дороги, поэтому Суэтин выскочил из сторожки, наступив в горячке на хвост жалобно взвывшего сторожевого пса Шарика, и замер, изумленно уставившись на втягивающуюся в городок колонну странно и скудно одетых людей.

В первые секунды Суэтин скорбно подумал, что жена его все же оказалась права и многолетняя дружба Василия с зеленым змием принесла-таки свои гнусные плоды; немногим позже облегчение, испытанное Василием, сменилось беспокойством и страхом – сторож и бессменный победитель районных шахматных олимпиад вдруг осознал, что под галлюцинациями земля не дрожит.

Колонна с мерным громыханием двигалась уже по дентальной улице, носящей по традиции имя вождя миро-эго пролетариата, медленно приближаясь к городской пощади, где друг против друга стояли два бастиона партийной и хозяйственной жизни – здания Бузулуцкого райкома партии и правления колхоза «Первомайский»; на ходу пришельцы выстраивались в правильные квадратные коробки.

– Вась, – спросили из-за забора слева. – Что там?

– Хрен его знает, – честно признался Суэтин. – Рыцари какие-то.

– Какие рыцари? – удивились из-за забора. – Ты, Вась, что – похмелился уже?

– А ты на забор залезь да погляди, – посоветовал Суэтин. – Вон они около правления строятся.

– Солдаты, что ли? – зевнули за забором.

– Солдаты, – сказал Суэтин. – Только старинные. С мечами которые.

Из-за забора послышалось историческое восклицание из трех общеизвестных слов, которые никогда не печатаются вместе, и над забором показалась голова сторожа соседствующей с мехколонной «Сельхозтехники» Федора Чубаскина.

Чубаскин приложил ладонь козырьком ко лбу, близоруко и внимательно вглядываясь в происходящее на площади, и снова удивленно и беззлобно выматерился.

– Да что ж это такое? – воскликнул он.

Суэтин этого не знал, но неожиданная догадка перевела происходящее из алкогольного бреда в область реального.

– Кино, наверное, снимают.

– А-а-а, – сразу успокоился Чубаскин и снова посмотрел в сторону правления. – А инператоры иде?

– Какие инператоры? – удивился Суэтин.

– Эти. – Чубаскин неопределенно показал рукой. – Которые ручки крутют.

– А хрен их знает, – подумав, сказал Суэтин. – В правлении, наверное, сидят. Обычное дело. «Скрытая камера» называется.

Познания соседа Чубаскина не удивили. Суэтин отличался среди сторожей особой грамотностью и почитывал, кроме всем привычных «Сельской жизни» и «Вечернего Царицына», специальную шахматную литературу, а то и вовсе за научно-популярные журналы брался. Одно слово – знаток!

– Пойду погляжу, – сказал Чубаскин. – Может, из артистов кого признаю. Вась, а ты пойдешь?

– Успею еще, – махнул рукой Суэтин. – Не на день приехали!

– Тогда за моей базой пригляди, – попросил Чубаскин, направляясь в сторону городской площади.