Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

Искали татя, а нашли двух буслаев, смешавших хлебное вино с рисовым маотаем, а оттого не вязавших лыка. Во-первых, лыка не было, а во-вторых, кто же посреди гулянки и блажничанья станет лыко вязать?

Что и говорить, вечер удался. Так, по крайней мере, считали русский розмысл и китайский мудрец.

Между тем огненный змей обретал форму.

Грозно смотрелся огненный змей — шесть раструбов, уже готовых изрыгнуть пламя, полированным зерцалом внутренней поверхности отражали, искажая, лица розмысла и его верного помощника Янгеля. В верхней части змея был устроен алембик, который прикрывал медный шар размером с горшок для хранения зерна, припасенного на зиму. Медные пластины, из которых состоял шар, были так искусно подогнаны друг к другу, что даже самый взыскательный и наблюдательный взгляд не смог бы заметить швов. Внутри находилось хитроумное устройство, состоящее из десятка хрустально и чисто звонящих колокольчиков. По замыслу создателей хитроумная раскручивающаяся пружина должна была заставить колокольчики через некоторые промежутки времени оживать и вызванивать мелодию «Могучею Русью я в Небо запущен».

— Лепота! — восторгался Янгель. — Грозен, велик, красив!

— Отстань, бубнилка, — отбивался розмысл. — Дай в тишине посидеть, подумать немного. Представить боязно, что оплошаем.

— Полетит, — кричал Янгель. — Не может не полететь! — и вворачивал в разговор уже полузабытые им самим немецкие ругательства. — Не вздыхай, майн Готт, змей себя проявит в нужный час.

Иногда как допущенный к государевым тайнам в амбаре появлялся бранник Добрыня, задумчиво ковырял нос змея, окрашенный кармином, ковырял желтым ногтем краску, и доброе толстогубое лицо его становилось строгим и мечтательным.

— Так, говоришь, пробовали китайцы? Дунь в Лун, говоришь? — спрашивал он, перевирая безбожно имя летавшего в небе мудреца. — Умные люди китайцы, а мне нянька ихние сказки рассказывала. Как сейчас помню, у них тоже огнедышащие змеи были, только их в Китае драконами называли. Я еще подумал тогда — откуда?

Жидовин закончил свои вычисления.

— Хрустальный купол не повредим? — озабоченно поинтересовался розмысл.

— Нет там никакого хрустального купола, — неохотно сказал жидовин. — Ты на горизонт смотрел?

— И не раз, — признался розмысл. — Особенно на закате.

— Это без разницы, — поморщился жидовин. — На каком расстоянии от тебя горизонт?

— Верст шесть-семь, — прикинул розмысл.

— Ну, пройдешь ты эти семь верст, — терпеливо продолжал жидовин. — А горизонт на каком от тебя расстоянии?

— На те же семь верст.

— И так всегда, — сказал жидовин. — Сколько бы ты ни шел, горизонт к тебе не приближается. А что из этого следует?

— Изгиб! — догадался Серьга.

— Правильно, — удивился жидовин и особо уважительным глазом глянул на собеседника. — Означает это, что Земля наша круглая, и свод небес тоже круглый, и находится он в двуустах верстах от землицы. А потому и луну нашу рукотворную мы запустим, и будет она крутиться между хрустальным сводом и землей, до тех пор пока сам силу полета не потеряет.

— А что тогда?

— Тогда он просто упадет на Землю. Может, пришибет кого-нито при падении. Другого греха не вижу!

— Скажешь тоже, — недоверчиво промолвил розмысл. — Сказал бы, мол, квадратная, изначальная, я бы поверил. Но круглая!

Он попытался себе представить круглую Землю и не смог. С детства учили — плоская она, как поднос, лежит на трех китах, а сверху хрустальным куполом накрыта. А киты в Первичном океане плещутся. Хотя, если вдуматься, океан тоже на чем-то плескаться должен.

— Слушай, — попытался он найти трещинку в сказанном жидовином. — А как же люди?

— Какие?

— Те, которые внизу на шаре стоят. Они же падать должны или на головах ходить.

— Глупости, — сказал жидовин и брыли свои недовольно развесил. — В центре Земли есть шар железный, все к себе притягивает, оттого повсюду все нормально ходят, свой постоянный вес имеют.

Умно он говорил, хоть в варгу ему искательно заглядывай! Вот таких в иноземных землях на кострах и жгут за дерзостные и богопротивные речи! Некоторым для таких речей обязательно надо болотные поганки жрать, чтобы разум помутился и невозможное видел, а жидовину и грибков не требовалось — с рождения безумным, наверное, был.

— Значит, можно пускать медную луну в небеса? — переспросил розмысл.

— Не можно, а нужно, — сказал жидовин. — Наука от сего запуска много новых знаний поимеет.

6

Кому на Руси жить вольготно и хорошо?