Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Голос ей сообщил, — продолжил он после небольшой недовольной паузы, — что на пункте шесть вышел из строя какой-то блок и связь со Ступачем оборвалась. Энергодающие, которых на пункте было двое, голодают. У них почти кончилась вода. А вокруг — голая степь до самого горизонта! Одного меркурианца зовут Роман Иванович Смирнов, другого — Александром Юрьевичем Степановым. Роман Смирнов сообщил Ксении Яковлевне, что неподалеку от них находится энергопередающий пункт № 5, который раньше был заброшен за ненадобностью. К ним на пункт № 6 отправился коллега, который получил продукты и воду на всех троих и на много месяцев. Но этот человек засел на пункте № 5, присвоив все продукты и воду. Зовут его Юрием Лысовым. Время от времени он выходит на связь и всячески издевается над Смирновым и Степановым, обзывает разными грязными словами и не хочет объяснить свое наглое поведение. Смирнов попросил передать в Ступач их со Степановым сигнал бедствия.

— Нормально, — сказал Стас.

— И тут начался кошмар, — назидательно поднял палец Черноглаз. — В разговор вклинился второй голос — молодой и наглый. «Дура ты, Ксюшка, — сказал голос. — Дурой была, дурой и останешься. Если ты, стерва, передашь в Ступач сигнал идиота Ромки, то тогда держись! Я тебе устрою веселенькую жизнь! Грохну по тебе и твоему сыну энергией, состоящей из невидимых жилок с иголками! Так грохну, что взвоешь!» Наш контактер, разумеется, испугалась. А с другой стороны на нее Смирнов наседает: «Не слушайте этого проходимца, Ксения Яковлевна, передавайте сигнал. У вас правильные мозги, и все должно получиться!» Несколько дней эта перепалка меркурианцев звучала в сознании женщины. И вот однажды утром этот самый Юрий Лысов вдруг заявил: «Ах ты, гадина! Ты все-таки передала сигнал бедствия в Ступач! Ну, Ксюха, держись!» И тут энергетический удар пришелся нашему контактеру прямо по темечку, в точку, которую оккультисты называют «дырой Брамы» У Ксении Яковлевны было ощущение, что внутри нее идет огненный дождь. И в то же самое время нечто подобное испытал ее сын. Более того, он тоже начал слышать голоса с Меркурия!

Внушительно оглядев присутствующих, Черноглаз продолжил, и в номере стало прохладно от стремительных порханий его рук.

— В то же день, ломая все графики, мы в Москве вместе с известным исследователем Алексеем Приймой провели сеанс дальнего дистанционного взаимодействия с квартирой контактера в Чебоксарах. На успех мы не особо надеялись, однако нам удалось — дверь биологической радиосвязи с Меркурием захлопнулась. А Ксения Яковлевна сразу же порвала все отношения с нами, едва только получила по почте счет за проделанную работу.

Некоторое время все молчали. Наконец, Стас Мильштейн осторожно сказал:

— Странная история. Больше всего меня смущает то, что расстояние от пункта до города Ступач было более пятисот тысяч километров.

Меркурий — планета маленькая, откуда такие расстояния? И потом эти степные просторы на Меркурии. Я помню, что там половина Меркурия замерзшая, а половина в расплавленном состоянии. А между ними узкая Сумеречная зона.

— Стас, — томно сказала Ирина Хулинадо. — Ну что вы, как маленький? Что мы знаем о Меркурии? Вы там были?

— Я не был, — сказал журналист. — Но ведь там пока еще никто не был. И потом, странно все это — русские фамилии, глупые интриги, Хартумская республика… Да и какое отношение это имеет к нашему случаю?

— Оба случая слишком загадочны, — сказал Вадим Поспешаев и разлил по стаканам коньяк. — А вы заметили, как рамки вращались? Словно весь Кулибинск переполнен нечистой силой!

— А лептонометр порой даже зашкаливал! — поддержал коллегу Антон Черноглаз.

— И что вы обо всем этом думаете? — жадно спросил Мильштейн и покосился на диктофон.

— Я полагаю так, — неторопливо сказал Черноглаз. — Инженер Иванкин нашел способ путешествий в пространственно-временном континууме. Но что-то там произошло. Скорее всего, перехватили его по дороге более высокоразвитые существа. А теперь они его нам пытаются вернуть, только это у них почему-то пока не получается. Хотят послать живого, а присылают покойников.

— А мне кажется, что темнит прокуратура, — сказал Поспешаев задумчиво. — И менты темнят. Надо бы завтра поговорить с этим участковым, с которым ты Станислав разговаривал. Может, что прояснится.

— Как же! — ухмыльнулся журналист. — Он тебе расскажет! Обычный провинциальный ментенок, туповатый к тому же, двух слов связать не может. Нет, дружище, от него ты ничего не узнаешь!

— Накурили мы здесь! — капризно и недовольно сказала экстрасенс Ирина. — Станислав, вы бы открыли окно, пусть номер немного проветрится. Да и засиделись мы. Второй час ночи пошел.

Мильштейн открыл окно.

В комнату ворвался сентябрьский сквознячок, зашелестел газетами на журнальном столике. Где-то далеко на окраине Кулибинска слышался странный звук, словно кто-то одинокий и печальный длинно и безнадежно вытягивал несуществующую ноту «у», постепенно к странному певцу присоединялись такие же безголосые коллеги.

— Собаки воют, — первым догадался Поспешаев.

— Полнолуние, — пожал плечами журналист.