Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

«Руки прочь от мессии!» — требовал второй.

«Дайте мессии сделать наш мир счастливым!» — убеждал сотрудников милиции третий.

Среди собравшихся Владимир Земляков с удивлением увидел уфологов и журналиста. Впрочем, журналист находился среди толпы по праву. Где ему еще быть, как не на месте рождения неожиданной сенсации? А вот лица представителей странной науки уфологии в рядах демонстрантов он воспринял с удивлением. Земляков в летающие тарелочки не верил. Антон Черноглаз держал плакат, прибитый к палке, в которой нетрудно было угадать рукоять гостиничной швабры.

«Долой глупую секретность!» — требовал плакат уфолога.

— Что за демонстрация? — спросил Земляков нервно зевающего дежурного.

— Да шизы из секты Всеобщего спасения, — устало зевнул тот и прикрыл пухлой ладошкой желтые прокуренные зубы. — Веришь ли, с шести утра стоят! Поначалу даже в здание рвались, но устали, конечно. Но главный им в термосах горячий чай привозит, все пряники в «Гастрономе» скупил!

Подполковник Кружилин в свом кабинете по телефону разговаривал с прокурором.

— А что я сделаю? — раздраженно басил он, поминутно поправляя усы. — Ну, стоят! Так ведь стекла не бьют, на милиционеров не кидаются. Я понимаю, что митинг несанкционированный! Я понимаю, что пресса! Поэтому и не трогаю этих демонстрантов. Он ведь, журналюга этот, только и ждет, что мы их от отдела погоним! Тут только дубинку достань, звону на всю Россию будет! Да понимаю я, что в области будут недовольны, мне уже мэр два раза звонил!

Говоря о том, что он не может разогнать демонстрации, подполковник Кружилин не лукавил. Как он мог ее разогнать, если ближе всех к крыльцу отдела с плакатом в руках стояла его жена? Клавдия Степановна Кружилина относилась к той породе женщин, которым скажешь «стрижено», они обязательно тебе возразят, мол, «брито». Прожить день на белом свете, никому не возразив, для Клавдии Степановны было мучительно и обидно. Разумеется, что чаще всего от характера Клавдии Степановны страдал ее муж. Поэтому последнее время их отношения были несколько натянуты. Общество Всеобщего спасения было для нее отдушиной. Дома она скучала, а работать ей муж не позволял. Уж больно деятельной натурой была жена начальник отдела внутренних дел. Супруга она полагала за хозяина района. Быть может, поэтому, оказавшись на любой работе, вскоре начинала себя вести некоронованной царицей, отдавала приказы, делала указания при живом руководителе. Последним местом ее работы была контрольная лаборатория при элеваторе. В самые короткие сроки супруга Кружилина рассорила некогда дружный коллектив, запутала учеты по сортности, засоренности и влажности зерна, и директор элеватора на коленях гонялся за Кружилиным по кабинету и Христом-богом просил повлиять на супругу. Подполковник Кружилин пообещал и даже попытался это воздействие оказать, а кончилось все тем, что две недели он приходил на работу, надев, как Пиночет, темные очки, но Клавдия Степановна подала-таки заявление на увольнение по собственному желанию. После этого она всецело отдалась общественной работе, руководила в Доме культуры Кулибинска ансамблем народной песни и пляски, возглавляла кружок кройки и шитья и даже побывала в председателях уличного комитета. Появление в городке прорицателя и предсказателя Ивана Нетребы она приняла с восторгом и экзальтированностью нашедшего свое призвание человека быстро собрала вокруг него верных учеников (в основном, конечно, учениц) и принялась распространять учение Нетребы среди жителей города. Сам Нетреба называл себя предтечей того, кто грядет, и проповедовал религиозный аскетизм, густо замешанный на учении старца Иванова и предсказаниях Нострадамуса и бабки Ванги. Появление пяти мертвых тел инженера Иванкина Иван Нетреба и его последователи восприняли как давно ожидаемое. «Ванга что говорила? — потрясал Иван Нетреба журналами „Техника — молодежи“ и „Наука и религия“ середины восьмидесятых годов. — Говорила она, что близко то время, когда мертвые станут ходить среди живых! И пойдут скоро мертвые, обязательно пойдут, ибо предсказано было!» Именно он объявил инженера Иванкина грядущим мессией и обвинил правоохранительные органы в незаконном воспрепятствовании воскрешению.

Подполковник Кружилин попытался ограничить общественную деятельность Ивана Нетребы, но в результате оказался в проигрыше сам — возмущенная Клавдия Степановна объявила двухмесячный мораторий на стирку его кальсон и носков. Это был сильный удар, который подполковник Кружилин перенес с терпением Муция Сцеволы, но от предтечи временно отступился, всем сердцем желая тому оступиться и совершить какую-нибудь непоправимую юридическую ошибку, которая позволит его взять за цугундер…

Но даже сейчас проклятый предтеча выставил своих последовательниц в пикеты у райотдела, а сам отсиживался у Анны-подводницы, заваривая свежий чай. И упрекнуть его было не в чем — не накажешь человека за заботу о ближнем.

Ближе к обеду снова позвонил мэр.

— Стоят? — убитым голосом спросил он.

— Как русские на Шипке, — подтвердил подполковник Кружилин.