Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Подполковник Строев не любил подчиненных. Слишком много хлопот они ему доставляли. Он любил водку, баню, охоту и девушку Люсю, на которой не мог жениться по причине того, что уже был женат. Девушка Люся звала подполковника «папиком» и требовала от него подтверждений любви в виде регулярных дорогих подарков и выездов за границу. А вы сами знаете, как у нас сейчас платят армии, включая генералов и подполковников. Горькие слезы им платят! В ресторан еще сходить можно, и букеты пару раз без ущерба семейному бюджету купить, а дальше начинались семейные скандалы и вечерние плачи супруги с упреками, что она потратила на этого идиота лучшие годы своей жизни, а что получила взамен? У подполковника на этот счет было свое мнение — он вообще полагал, что женитьба была его последним самостоятельным решением, потом за него все вечно решали вышестоящее начальство и жена.

Наткнувшись на объявление о скупке душ, подполковник думал недолго. В конце концов, что он терял? Жизнь в казарме с шести часов утра до двадцати двух вечера? Регулярные вздрючки начальства? А после этого дома его, часто бесчувственного, как бревно, пилила жена. О, как она это делала! Во время семейных сцен Строев и в самом деле чувствовал, как теряет крону и корни, порой доставалось даже стволу. Вряд ли адские мучения были страшнее тех, что Строев испытывал на Земле. К тому же попы обещали, что в Раю мужчины навсегда воссоединятся со своими женами. Нет, к такому повороту судьбы Строев не был готов, поэтому после недолгих размышлений он решил продать свою душу и обменять ее с выгодой для себя. Размышляя об этом, он неожиданно вспомнил о подчиненных. Как известно, приказ начальника — закон для подчиненного. Возможность продать души подчиненных за вполне земные блага для себя приятно взволновала подполковника. Хватило бы на все — на девушку Люсю, как бы много она ни хотела, на охоту и рыбалку, на посиделки в сауне на собственной даче, на новую машину, о которой Строев так долго мечтал, на погашение недостачи ГСМ, образовавшейся незаметно на его складе. Да что там говорить — на многое хватило бы, дешево отдавать души подполковник не собирался.

— И много у вас чужих душ? — поинтересовался Ибрас.

Подполковник Строев, как мы уже говорили, был начальником склада ГСМ, поэтому твердо рассчитывал на души семи прапорщиков и двух старших лейтенантов, находившихся в его прямом подчинении. Кроме того, он считал, что имеет достаточное влияние на солдат срочной службы, проходящих службу во взводе материально-технического обеспечения, а это, надо вам заметить, не менее двадцати рядовых и трех сержантов.

— Солидно, — Ибрас потер подбородок, делая вид, что раздумывает.

На самом деле можно было радоваться — жертва сама лезла в лапы, да не одна, а сотоварищи. И это даже усугубляло вину подполковника. К тому же можно было дать значительно меньше, чем хотелось подполковнику. Все-таки не его нетленную душу приобретали. А если и душу, так уж точно не нетленную и полную духовных ценностях.

Но не успел Ибрас приступить к рыночной операции, именуемой торгом, как двери офиса с треском распахнулись и в помещение вошел невысокий седенький генерал. При виде его высокий подполковник как-то съежился, даже в росте уменьшился ровно на голову, чтобы быть вровень с генералом. Это у нас врожденное — начальство всегда покрикивает на подчиненного сверху вниз, какой бы реальной разница в росте не была. У нас всегда руководитель называет подчиненного на ты, а к себе требует куда более вежливого обращения. Оттого он бывает шокирован, когда к нему также начинают обращаться, как, скажем, к собутыльнику в пивной. Начальство у нас ранимое, душа у него нежная, поэтому, услышав подобный ответ, оно всегда считает, что подчиненный зарвался, и начинает осаживать его всяческими методами, в которых наше руководство вельми искусно. Защитный рефлекс подчиненного — стать ниже и тише травы, чтобы начальническая буря не затронула главного — корней, которыми подчиненный врос в почву.

Впрочем, иногда под покровительственным тыканьем кроется отцовская любовь к подчиненному. Как в нашем случае.

— Душу решил продать, — укоризненно констатировал генерал. — Эх, Алешка, я же тебя вот таким помню, — генерал приподнял ладошку от земли, и из этого следовало, что генерал следил за своим любимцем едва ли не с эмбрионального возраста. — Как не стыдно, Алексей! Забыл, что душа тебе не принадлежит, она армии принадлежит, гвардейскому корпусу, который тебя растил от младшего лейтенант до старшего комсостава?

Он подсел к столу, бегло пробежал наспех составленный подполковником Строевым список душ, которыми подполковник пытался увлечь воображение демона, закряхтел недовольно:

— Не ждал, не ждал от тебя такого, Алешка!

Подполковник стыдливо потупился.